Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Цзюлу Фэйсян

Ознакомительный фрагменттысяч, то с меня наверняка возьмут целый миллион… А все потому, что мне приходится переплачивать раз в девять! Не говоря уж об этой ужасной привычке призрачных торгашей округлять сумму… Проклятье! Этих призраков-жмотов видно насквозь! Я прикинула в уме, сколько уже потратила, а сколько удалось заполучить благодаря стараниям Чжиянь за эти пару дней, и поняла, что на моем счету сейчас не больше двадцати восьми тысяч.

По словам Цзыю, для духов вроде меня, ведших неправедную жизнь, в Загробном царстве достать так много денег за короткое время уже небывалый подвиг. Ведь, как правило, жертвенные деньги сжигают лишь раз в году, на Цинмин. Ну, если очень повезет, еще и на Новый год. Так что обычным призракам «заработать» денег было куда труднее, чем людям.

Но я же не обычный призрак! Они копятся слишком уж медленно. Когда наберется достаточно, пройдет слишком много лет. Поэтому я подумала, что раз Мо Цин неровно ко мне дышит, то ничего не стоит соблазнить его и попросить, чтобы он воспользовался своим авторитетом главы школы. Мо Цин мог бы устроить церемонию поминовения усопших на горе Праха и заставить десятки тысяч последователей демонического пути сжигать для меня жертвенные деньги… Тогда я бы получила миллион всего за день! А если они усердно продолжат делать это весь год, мне удастся купить пилюлю с самым длительным действием! Эх, жаль, не существует такой, которая навсегда вернула бы к жизни… Остается уповать лишь на снадобья, работающие всего месяц.

Мне не терпелось увидеть план в действии, поэтому я спешно завладела телом Чжиянь и отправилась к дому Гу Ханьгуана. В последние дни Мо Цин был так занят, что я понятия не имела, где он сейчас. Даже по вечерам он не искал меня, как раньше. Поэтому, оправдавшись необходимостью восстановиться от ран, я просто осталась в жилище Гу Ханьгуана и бездельничала днями напролет. Мне это доставило немало удовольствия.

На самом деле мне не очень-то и хотелось искать Мо Цина сейчас… В конце концов, внезапная новость, что я нравлюсь кому-то в этом мире, стала для меня настоящим откровением. Я не знала, как вести себя, когда вновь увижу его… На счастье, мне удалось спрятаться и не видеть Мо Цина все это время, что вполне меня устраивало.

Приземлившись во дворе Гу Ханьгуана, я сразу заметила призрачную задницу Чжиянь, торчащую из стены. Она наполовину влетела в комнату, где была заперта Шэнь Цяньцзинь. Хм, интересно, что эта девчонка там высматривает? Оставив тело Чжиянь в комнате, я вернулась во двор и тоже заглянула сквозь стену.

– И чем ты тут любуешься?

– Поразительным балансом между властителем Южной горы и главой терема Созерцания дождя! – с восторгом воскликнула Чжиянь.

В маленькой комнате Гу Ханьгуан играл с Шэнь Цяньцзинь в вэйци. Не понимаю, откуда у них столько свободного времени. Уже середина ночи, а они все играют и играют, да еще с таким воодушевлением. Похоже, Чжиянь была права: эти двое нашли невероятный баланс: вздорный юноша, выглядевший как ребенок, и холодная, сдержанная девушка.

Шэнь Цяньцзинь опустила белый камешек, и Гу Ханьгуан потерял половину своей доски. Глава терема Созерцания дождя улыбнулась:

– Властитель Южной горы, вы проявляете снисхождение ко мне?

Лицо Гу Ханьгуана осталось все таким же безразличным.

– Вовсе нет, ваша победа заслуженна.

Он встал и уже повернулся, чтобы уйти, как Шэнь Цяньцзинь вдруг сказала:

– Сегодня я никак не могла уснуть, поэтому побеспокоила вас. Спасибо, что составили мне компанию.

– Не стоит благодарности.

Когда Гу Ханьгуан открыл дверь, Шэнь Цяньцзинь на мгновение задумалась, а затем снова заговорила:

– Может, я говорю глупости, но… мы не встречались раньше?

Я подняла брови и посмотрела на Гу Ханьгуана. Его губы дрогнули, но он так и остался стоять спиной к девушке. Помолчав какое-то время, юноша равнодушно ответил, даже не повернув головы:

– С тех самых пор, что я присоединился к школе Десяти тысяч убиенных, я никогда не покидал гору Праха.

– А до того, как присоединились к школе?

– Это было так давно, что я уже и не помню.

Шэнь Цяньцзинь кивнула и разочарованно протянула:

– Понятно…

Она склонила голову, как будто ощутив потерю чего-то важного, и уголки ее губ скривились.

– Простите меня, я перешла границы.

Гу Ханьгуан покинул комнату и плотно закрыл за собой дверь. Я тут же выплыла наружу, взглянула на властителя Южной горы и увидела, что его глаза будто заволокло туманом. Чжиянь шепотом спросила:

– Он что, плачет?

– Когда-то плакал.

Это было в то время, когда любовный яд из тела Шэнь Цяньцзинь перенесли в его тело. Он беспомощно наблюдал, как превращается в ребенка. А затем, несмотря на мольбы главы терема Созерцания дождя, с помощью акупунктуры стер ее воспоминания о себе… И тогда из глаз Гу Ханьгуана полились слезы. Он прижимал к груди потерявшую сознание Шэнь Цяньцзинь, которая больше не помнила его, и плакал навзрыд.

С того дня Гу Ханьгуан не покидал гору Праха. Он жил как отшельник и ненавидел влюбленные парочки: видимо, боялся воспоминаний о нем самом и его возлюбленной.

– Пойдем отсюда. – Я потащила Чжиянь за собой. – В его истории нет ничего особенного. У меня к тебе дело, и оно уж точно гораздо интереснее, чем вся эта драма.

Я отвела Чжиянь обратно в ее комнату и легла на кровать. Затем с лучезарной улыбкой внимательно оглядела ее снизу вверх:

– Моя маленькая сестричка Чжиянь, должно быть, это так утомительно – целыми днями искать людей, готовых сжигать для меня жертвенные деньги!

Та вздрогнула, отлетела назад и настороженно посмотрела на меня:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Посмотри на себя, разве я не могу пожалеть тебя, как старшая сестра? Тяжко видеть, как ты страдаешь, так что я придумала способ раз и навсегда прекратить эту бесполезную беготню. Ну, тебе интересно?

– Хочешь сказать…

– Предлагаю заставить Ли Чэньланя заняться этим вместо тебя, а ты сможешь отдохнуть как следует, сосредоточиться на медитации и культивации. Я даже подготовлю для тебя особое руководство по самосовершенствованию. Но взамен ты должна мне кое-что пообещать.

– И что же?

– Если я захочу его приласкать или поцеловать, ты не должна мне мешать.

Чжиянь встревожилась:

– Что?!

– Разве не ты вчера говорила, что тело лишь сосуд, где обитает душа? Когда внутри я – оно мое, когда внутри ты – твое. Значит, все, что делаю я, находясь в твоем теле, к тебе не относится. Поэтому, если захочу соблазнить Ли Чэньланя, не мешай мне.

– Я не дам тебе мое тело, чтобы целоваться с ним! Ты