Студент-2 - Всеволод Советский

Ознакомительный фрагментбоевые ракеты, подводные лодки, она спотыкалась на бытовых мелочах, особенно на одежде. То есть там, где требовалась быстрая реакция на стремительно меняющуюся моду. Ведь та капризно указывала носить то брюки клеш, то «дудочки», то обувь тупоносую, то остроносую… И уж конечно, быстро крутиться в этой сфере могло только мелкое частное предпринимательство, а громоздкие советские швейные и обувные фабрики годами клепали по утвержденным лекалам кошмарные пальто, штаны и сапоги, которым, возможно, позавидовал бы Фредди Крюгер, но которые у нас, естественно, никто не покупал. И естественно, предприятия легкой промышленности годами же работали в убыток, гирями повисая на государственном бюджете. Зарплату ведь работникам платили исправно — по сути, ни за что. Ну и всякая бытовая мелочевка тоже была в хроническом дефиците. Повторюсь, советская экономика была колоссальной пушкой, не умевшей стрелять по этим воробьям.

Так называемая «косыгинская» реформа с данными проблемами частично справилась, но все равно недостаток товаров массового спроса оставался. И компенсировался суррогатами частного предпринимательства: кооперативными, комиссионными магазинами… Таковых в каждом крупном городе было несколько. Так называемые потребительская и промысловая кооперации (последнюю, правда, прикрыл Никита Сергеевич Хрущев по непонятному скачку психики — у него таких чудес было много) довольно успешно закрывали потребности населения в продуктах питания, в том числе и даров природы типа лесных ягод, орехов, лекарственных трав… А вот комиссионки (в сущности, то, что сегодня называется «секонд-хенд») предлагали гражданам модную, хоть и подержанную одежду. Не только ее, конечно. Можно там было найти и антиквариат, и современные интересные штучки (в фильме «Берегись автомобиля» персонаж Андрея Миронова впаривал посетителям немецкий магнитофон «Грюндиг», причем левым ходом, мимо магазинной кассы)… Спрос на все это был, работать в «комках» считалось престижным. Собственно, упомянутый персонаж, имея высшее образование, предпочел трудиться рядовым продавцом, в результате чего разъезжал на личной «Волге»: знал, где рыбные места.

Однако, и кооперация и «комки» до конца не могли исчерпать спроса на товары широкого потребления. Итого — в крупных городах стихийно возникали базарчики, разнообразно именуемые толкучками, барахолками, блошиными рынками, где найти можно было купить практически все, и по договорным ценам. Торгуйся, рядись, хоть до посинения.

Я далек от юриспруденции, и не берусь судить, насколько законными-незаконными были эти толковища. Думаю, что не очень. Тем не менее, власти частенько смотрели сквозь пальцы, понимая, что данное теневое предпринимательство затыкает экономические прорехи. Тем не менее, рейды правоохранителей с привлечением дружинников (сегодня бы сказали — волонтеров) случались время от времени. Видимо, чтобы уж совсем жизнь медом не казалась. Но если в целом с вещевыми барахолками советская власть сквозь зубы, но мирилась, то куда большее беспокойство у нее вызывали такие же примерно ярмарки, где продавалась аудио- и видеопродукция. Ну, скажу так: по-настоящему видеомагнитофоны, соответственно и видеокассеты массово появились в СССР к середине 80-х. Да, технология была разработана куда раньше, но она долго являла собой научно-лабораторный феномен, без воплощения в объекты бытовой техники. В 1978 году советские граждане с этим еще не были знакомы.

Иное дело — аудиокассеты. Это уже было, и магнитофоны-кассетники, более продвинутые, чем «катушечники», уже вовсю существовали. Как импортные «Филипс», «Тандберг», «Акай», «Сони»… так и наши «Десна» производства Харьковского радиозавода. И аудиозаписи «Битлз», «Роллинг стоунз», многих прочих англоязычных исполнителей, конечно, расползались по стране, что вызывало у советских идеологов заметное беспокойство. Отсюда и повышенный интерес к местам полулегальной торговли культурпродукцией. Где, разумеется, маячили и виниловые диски, без них куда же!.. Те же «Роллинги», и «Дип Перпл», и «Лед Зеппелин» разными правдами и неправдами проникали в СССР. И вот сейчас, пока мы с Витькой тряслись в дребезжащем трамвае, он с увлечением рассказывал мне, что мечтает приобрести любой диск «роллингов», либо из «Дип Перпл» — «Горящих» или «Шаровую молнию». Почему-то в те времена у «темно-лиловых» наблюдалась такая странноватая тяга к огненным названиям.

На рельсовом транспорте настоял Витек. Разумеется, из рачительных соображений. Проезд на трамвае стоил три копейки. На троллейбусе — пять. На автобусе — аж шесть. Я попробовал было заявить, что от копеечной экономии толку немного, но Витек горячо меня оспорил:

— Да ты чо⁈ Четыре копейки — что, по-твоему, не деньги? Четыре лишних куска хлеба в столовой! Не-ет, я этого на ветер не выброшу. Смотри, Базилевс, инженер должен быть экономистом, так сказать, по совместительству! Или ты не согласен?

— Ну почему же? Совершенно разумная мысль.

Витек был очень доволен моей похвалой, а я неожиданно задумался: а что в СССР стоило одну копейку? То есть категорический минимум. А ну-ка, напряжем память…

Один кусок хлеба в столовой — это Витек уже назвал. Так. Дальше! Стакан газированной воды без сиропа в автомате (с сиропом — три копейки). Коробок спичек. Газета «Пионерская правда». Еще что?..

С ходу не вспомнилось, а Витя все жужжал и жужжал над ухом про «роллингов», да «лиловых». Видимо, на эту тему он готов был переливать речи бесконечно. Я его не обрывал, слушал вполуха, кивал, но по большому счету мне это было неинтересно. К рок-музыке я совершенно равнодушен, за исключением разве что нескольких композиций, да и то самых древних, времен «Битлз» и «Шэдоуз». А к «роллингам» и вовсе испытываю неприязнь из-за Мика Джаггера — уж больно рожа дрянная.

Под необязательную болтовню мы доехали до места. Вагон был не сказать, что полный, но все же порядком народу ехало. И почти все вывалились на нашей остановке, поехали дальше несколько человек. Понятно, что все вышедшие дружно повалили в сторону ДК.

— Ага! — радостно зашептал Витек. — Смотри-ка, ажиотаж есть. Хорошо… Ну, пошли скорей!

«Толкучка» представляла собой нечто вроде случайного скверика между хозяйственным двором ДК и ближайшим жилым домом — двухподъездной девятиэтажкой. То есть, вряд ли его планировали, а он как-то сам собой получился. Поодаль были еще здания, и пяти-, и девятиэтажные, целый микрорайон.

Витек заметно приободрился. Он был здесь как рыба в воде.

— Привет! Здорово!.. — только и кидал он направо и налево торгующим дельцам, иные из которых были основательно снабжены раскладными столиками и сиденьками, а другие прямо по траве или по земле расстелили пледы, покрывала и вели продажу прямо с них.

Господи, чего здесь только не было!.. Меня волей-неволей захватило любопытство, я начал присматриваться.

Думаю, каждый из этих предпринимателей давно специализировался на чем-то одном. Наверняка это стало их образом жизни и давало ощутимый приработок. Я даже попробовал мысленно их систематизировать, составить, так сказать, усредненный социальный портрет продавца барахолки… и вышло у меня,