СССР против НЛО - Анджей Б.

продолжать. Я мысленно внушил Серёге, что ему необходимо срочно показать мне какую-то из своих игрушек. Несущественно, что именно, лишь бы она лежала на самом дне игрушечного ящика. Серёга выдвинул ящик на середину комнаты и принялся выкладывать своё игровое имущество на пол, а я присел рядом и стал ему в этом помогать.

Из ящика полезли резиновые мячи, коробка с конструктором, старая поцарапанная юла, грузовик без одного колеса, калейдоскоп, жёлтая заводная птица с металлическим ключом в боку, деревянная расписанная узорами дудка, пластмассовая гитара с двумя оставшимися струнами… Предметы эти я в своё время изучал и потому знал, можно сказать, в лицо. Более того: вот калейдоскоп, например, наши зелёные приятели уже как-то пытались похитить, конечное вместилище архетипа, оно же КВА, возникло в сельском доме в многодетной узбекской семье, и набегались мы тогда с Федей изрядно… Зато хурмы и изюма налопались на всю оставшуюся жизнь.

А Серёга всё тащил и тащил из ящика: пузырёк из-под одеколона в виде легковой машины, красные рельсы от игрушечной железной дороги, вагоны от неё же, меч в пластмассовых ножнах, большой белый пулемёт на лампах, стреляющий из-под ствола похожей на ракету пулькой — этим оружием я владею и могу попасть пулькой в подвижную цель с расстояния в десять метров. Показались большие чёрные солдатики: снайпер, командир в зимней шапке с пистолетом во вскинутой руке, а ещё их первобытный собрат с каменюкой, похожий на футболиста, что вводит мяч из аута — заслуженные ветераны со следами ожогов и вмятинами от собачьих зубов. Следом высыпались два-три взвода солдатиков небольших: индейцы, ковбои и прочие.

— Так, а что же я хотел найти? — задумчиво произнёс Серёга, но ящик опустошать не перестал.

На пол полетел олимпийский медведь, улыбчивый и плюшевый, револьвер для стрельбы пистонами (можно стрелять и без пистонов, а пистоны отлично взрываются под ударами молотка без всяких пистолетов и при этом выпускают классный пахучий дым), похожий на зубра неизвестный зверь, что умел, раскачиваясь, передвигаться по наклонной плоскости, кубик Рубика, треугольник имени того же самого изобретательного чеха, такая же складная головоломка-змейка.

Да, много интересного было у Серёги в ящике для игрушек, но инопланетянской подлой штуковины всё не отыскивалось, не сканировалось. Где же ты, КВА, думал я про себя, начиная уже тревожиться, не придумали ли зелёные какую-то новую подлянку. Давай, квакни хоть для ориентира. Но оно, как нетрудно догадаться, квакать не собиралось.

На дне ящика ещё оставалось, когда мама Серёги вдруг окликнула его из-за двери, а потом нас двоих потащили на кухню и усадили за стол.

Я попробовал было угощений избежать, но это оказалось бесполезно: в тарелке уже тонул и растворялся в борще белый кругляшок сметаны, а хлеб рассыпал по скатерти свои мягкие крошки. А ещё о своём скором появлении давала знать запахом и скворчанием на сковороде жареная картошка… В общем обед оказался вкуснейшим, и не забывать о том, что здесь и сейчас я одиннадцатилетний пацан, а не здоровенный проглот под тридцатник, удавалось мне с большим трудом.

А мама у Серёги, кстати, симпатичная, она немного похожа на Нину из «Кавказской пленницы». Но эти мысли были там совсем ни к чему, и я гнал их прочь, не давая появиться.

Что ж, мне и на учёбе всегда нравились занятия по исторической гастрономии — это один из самых любимых моих предметов. Вот только жаль было Фёдора, что сидел сейчас перед монитором, облизывался и пускал голодную слюну. Ну, если, конечно, не спал на боевом посту. (Потом, возвратившись в нашу временну́ю складку к трейлеру, я выдал ему два жёлтых советских рубля, чтобы он смотался при случае в магазин и закупился на все колбасой по два восемьдесят, хлебом и, само собой, пломбиром).

Когда допили компот и догрызли печенье, солнце за окном уже скрылось в яблоневых ветвях. Ситуация подразумевала, что пришла пора прощаться. Судя по всему, нам с Фёдором придётся куковать в трейлеро-фургоне до завтра, и потом продолжать начатое, не получилось разделаться с заданием по-быстрому. Ну, честно говоря, чтобы всё было просто, у нас выходит вообще нечасто.

Но существовал ещё шанс: мой самолётик оставался в комнате Серёги, и мы зашли за ним по пути на выход. Я пролетелся напоследок над заветным ящиком. Прибор показывал, что КВА прячется где-то там.

— О, а здесь у тебя что?

Я вытащил и потрусил в руке пачку от сигарет «БТ». Внутри что-то тарахтело, но вряд ли, конечно, то были сигареты.

— Да так, разное.

Серёга взял пачку, раскрыл, вытряхнул содержимое на стол. Из пачки посыпались его богатства: гнутые разноцветные кусочки проволоки — видимо, пульки для рогатки с тонкой резинкой, болгарская копейка «стотинка», крупная желтовато-бурая бусина, плоские фигурки зверюшек, что вылетали из новогодних хлопушек вместе с конфетти, искусственная муха для рыбалки, присоска от непонятно чего, пластмассовые синие цифры, что зачем-то водились в некоторых сортах советского сыра.

И, наконец, вот оно: запасная шайба для настольного хоккея! Это было очень похоже на то, что было нужно.

Я схватил шайбу, подержал у своего самолётика и разочарованно бросил обратно — увы, не оно. Потом, вызывая недоумённый Серёгин взгляд, провёл самолётиком над всеми высыпанными из сигаретной пачки штуковинами. И тоже с нулевым результатом. Эх, блин…

В двери уже заглядывал Серёгин худой и высокий инженерный отец, пора мне было не злоупотреблять гостеприимством. И что же вы думаете, я взял и просто ушёл? Если вы думаете иначе, то напрасно: так и случилось, я взял и просто ушёл.

Плохо было то, что завтра поганое КВА станет уже значительно сильнее. Но деваться было некуда.

Подходя к калитке между дворами, я обернулся. Сумерки наполнялись суетливыми шорохами и тихим топотом: космические проходимцы спешили занять освободившийся от моего присутствия дом. Они лезли в раскрытые окна и дверные щели, а некоторые, самые умелые, протискивались прямо сквозь стены.

Кому-то другому зрелище это могло показаться жутковатым, но я успел к такому привыкнуть. К тому же, для обитателей этого времени зелёненькие эти человечки невидимы, а вред людям (равно как и животным) они никогда не причиняют — видимо, понимают, что если мелкие их проделки человечество терпит, то за что-либо серьёзное может вспылить и попытаться воззвать к Космическому Разуму или что оно там такое есть.

Так-то человечество к гипотетическим косморазумам обращаться остерегается, потому что кто ещё его знает, что там