Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

Вот зануда-то!

— Потому что возникла она по моей вине, — вынужден был признать демон. — Поэтому я счёл возможным произвести расчёты исходя из среднестатистических данных вашего мира и региона с учётом женской физиологии, праздничных и выходных дней, а также больничных или иных обстоятельств непреодолимой силы.

Демон опять в портфель вцепился.

— Оставшееся количество неисполненных актов супружеской любви, число которых может измениться после вашей проверки, поскольку я осознаю, что у вас могут быть иные представления, а также я не имел доступа к вашим данным о здоровье и не учёл ваши больничные, и потому оставляю возможность согласования дополнительного соглашения до его подписания.

Мелецкий открыл рот и из него вырвались язычки пламени.

— Как и возможное расписание погашения образовавшейся задолженности в комфортном режиме…

— А может, тебе всё-таки в морду дать? — Мелецкий первым нашёлся, что сказать. — Это вообще-то моя невеста.

— Да? — демон хлопнул белыми ресницами.

Вообще он не выглядел грозным.

То есть Ульяна, когда про демона узнала, она сразу представила себе нечто ужасное и огромное, непременно рогатое, ну и в целом далёкое от человека. А этот… этот странный.

И тощий.

Белый.

— По договору!

— То есть… — демон чуть нахмурился. — Есть ещё один договор?

— Есть, — Мелецкий скрестил руки на груди. — И я тебе её не отдам.

— Это… — демон почесал ухо. А вот ухо было заостренным, правда, не сказать, чтоб эта особенность сильно бросалась в глаза. — Это… требует осмысления. Не будет ли с моей стороны дерзостью просить копию данного документа для его изучения?

Кажется, подобного Мелецкий не ожидал.

— Если окажется, что ваш договор имеет преимущество, я смогу настаивать на расторжении своего. И таким образом ситуация разрешится ко всеобщему удовлетворению.

Мелецкий икнул.

Из ушей вырвались облачка пара.

— Я сейчас принесу.

— Завтра, — строго сказала Антонина Васильевна. — Завтра всё изучите, почитаете и вообще. Спать пора. Его вон ещё на постой определить надо.

— О, поверьте, я совершенно неприхотлив. Меня устроит обыкновенный подвал.

— Боюсь, — Ульяна перевела взгляд с одного жениха на другого, пытаясь понять, кто из них её больше бесит. — Подвал занят. Там у нас гроб и мышиная империя.

Демон моргнул.

— Пока маленькая, — поспешил успокоить его Данила. — Можно сказать, зарождающаяся. Если хочешь завоевать…

— Воевать — на улицу! — бабушка идею не одобрила. — А то дай вам только волю. Чердак есть. Устроит?

— Там пыльно. И вещи, — попыталась возразить Ульяна.

— О, не стоит беспокоиться, — демон встал. — Вещи у меня с собой…

И портфельчик поднял.

— Большое спасибо за понимание и приют. Я действительно несколько растерялся. Но теперь понимаю, что в мире людей не так страшно, как о нём рассказывали.

— Идём, демонюга, покажу куда, — дядя Женя сполз со стула и бутылочку прихватил. — Только чур подпространство по контурам разворачивать и структуры укреплять.

— Обижаете.

— Предупреждаю. И глушилки есть? А то пойдёт ещё выброс…

— Несомненно…

— Знаете, — Ульяна проводила демона взглядом. — Вот у меня порой такое чувство, что я брежу.

— Только порой? — Данила сел и подвинул к себе банку. — Вкусная штука. Ошизеть просто… интересно, а поставки можно будет наладить?

— Ты серьёзно? Это ж демон!

— Ага, юриспруденции, бюрократии и занудства, — согласился Мелецкий, зачёрпывая варенье. — Но ведь вкусное же! Слушай, а если рот зажать, то…

Из ноздрей вырвались пучки огня и запахло жжёным волосом.

— Чтоб… — Мелецкий рукой накрыл переносицу и прогнусавил. — Теперь чешется…

Дурдом.

Определённо.

— Я, наверное, и вправду отдыхать, — Игорёк встал. — Никитку найду только. А с договорами — это хорошая идея. Может, хоть один скинуть получится.

Вот только какой?

Утро началось с птичьих трелей.

Птиц в округе было много. Ульяна, тихо застонав, попыталась спрятать голову под подушкой, но лежать так было неудобно, а ещё трели проникали и сквозь подушку.

— Уль, а ты уже проснулась?

Спрашивать, откуда в комнате взялась Ляля, было, наверное, бессмысленно.

Взялась и взялась.

— Нет, — сказала Ульяна. Надежда, что кузина поверит и уйдёт, решивши не мучить и без того измученного человека, не оправдалась:

— А там твои женихи тебя делят.

— Когда поделят, тогда и приду.

— Демон предлагает совместное владение, а Данька против. Данька предлагает дать демону в морду, но тот говорит, что битие морд юридической силы не имеет, если, конечно, уголовный кодекс не применять. Но Уголовный и Гражданский кодекс — это разное. Он такой миленький!

— Кодекс? — Ульяна подушку приподняла.

— Демон… просто лапочка… так и хочется пожмякать. Ты не против?

— Я? Нет. Но он может быть против, — Ульяна стянула подушку и осознала, что вставать придётся, пока они там не подписали чего-нибудь этакого, про совместное владение и задолженность супружескую.

— Думаешь? — Ляля натянула лазурные шортики, густо усыпанные стразами и искусственным жемчугом. Коротенькую маечку она подвязала под грудью.

Так.

Стоп.

— У тебя грудь выросла? — Ульяна подавила зевок и потянулась. А спалось-то хорошо. Дождь шелестел, гремел и нашёптывал. Она и отключилась-то сразу.

— Заметила⁈ — Ляля счастливо приподняла то, чего вчера ещё не было. — Это пуш-ап! Если не трогать, то как настоящий! Я ещё внутрь носков засунула, а то если без них, то как-то перекашивает. Хотя и так перекашивает, но не очень заметно. Слушай, может, не носков? Я вот подумала, что если взять один и внутрь гречки насыпать? Носки ж тянутся… а гречка — полезная.

— Эм, — Ульяна даже растерялась от такой логики. — Полезная, если есть. А если в лифчике носить, то шелестеть будет. Представь, обнимаешь ты кого…

— Демона…

— Допустим, демона. Прижимаешься к нему грудью. А там гречка поскрипывает.

Лялино лицо вытянулось.

— А… что делать?

— Не знаю. Хотя сейчас специальные вкладыши есть. Силиконовые, вроде. Они как настоящие.

— Да⁈

— Сама не пробовала. И тебе не советую.

— Ага… у тебя вон есть, — Ляля сунула руку в вырез и вытащила свёрнутые клубком носки. — А у меня — ничего…

— В трусы тоже засовывала?

— Хотела. Но вываливаются. И сидеть неудобно. Вкладыши, значит…

И Ляля задумчиво ушла, оставив после себя на стуле горку из сложенных носков. Носки были незнакомые, но хотя