Газкулл Трака: Пророк Вааагх! - Нэйт Кроули

Все в карцере повернулись к зеленой фигуре, притаившейся у переборки, вне круга света, отбрасываемого лампой в клетке, и Фалкс окоченела от его голоса. Он был тихим и гнусавым, каждое слово сплеталось из храпа, похожего на ворчание животного у кормушки. Но несмотря на то, что исходил он из гортани, созданной специально для доставки угроз и приказов, он был вежливым. Это весьма обескураживало. Но еще хуже был тот факт, что хотя он находился в клетке все это время – Фалкс сама поставила его сюда перед тем, как спуститься – она совершенно забыла о присутствии зверя.

Орки не были скрытными. По любой мерке истины, и меньше всего – по их собственной. Но все же Кусач – или Откусывающий-Морду-Кусачу-До-Того-Как-Тот-Укусит, в его нескладной речи – был далеко не обычным орком. Он был переводчиком, так называемым «офицером грамотейности» для пиратской банды, похитившей ценного кадра, и его услуги были сданы Фалкс в аренду за еще большую, немыслимую сумму, когда оказалось, что указанный ценный кадр не понимает ни слова на высоком или низком готике.

Банда, конечно, сама себя бандой не называла. Они говорили о себе, как о «кумпании», поскольку были Кровавыми Топорами и разделяли увлечение своего более многочисленного клана человеческой военной культурой. К стыду, Кусач взошел на борт, одетый в плохо сделанную копию шинели офицера Милитарум, сшитую из не до конца выдубленной кожи сквига, и с обвисшей фуражкой на голове. Он даже наградил себя несколькими «мидалями», сделанных из выровненного молотком металлолома.

И все же, при всем своем абсурдном облике, с момента появления на борту, орк был покладистым и, за неимением лучшего слова, профессиональным. В достаточной мере, чтобы Фалкс совершила ошибку, перестав воспринимать его, как постоянную угрозу. Но за свои долгие и тайные дела с кланом Кровавых Топоров, она запомнила, что союзники-орки – это враги, еще не увидевшие возможность предать. Ей стоит лучше приглядывать за Кусачом.

– Тебе платят за перевод, а не за советы, – сказала Фалкс, переведя глаза с пленника на орка так, будто сверкнул прицел снайпера. – Но так случилось, что я согласна. Пожалуйста, убери кинжал, брат Хендриксен.

– Как пожелает зеленокожий, – хмыкнул Космический Волк, с выражением неприязни зачехлив нож. – Уверен, что, в конце концов, этот «Макари» будет более уступчив к активному обмену мнениями. Так что прошу, ни в чем себе не отказывайте, – Хендриксен махнул рукой на стул для допросов так, будто приглашал Фалкс сесть за трапезный стол. Она вновь шагнула вперед, встав перед пленником и стараясь игнорировать хищную ухмылку, вновь расползающуюся по его лицу.

– Я хочу узнать Газкулла Маг Урук Траку, – сказала Фалкс, смотря во тьму глаз узника, пока ее слова перенаправлялись через Кусача потоком ворчания и мягким, гортанным лаем. – Я хочу знать все, что тебе известно о Траке, от начала до конца, не меньше, – перевод ее слов Кусачом затих, но пленник просто сидел – молча и не мигая, все еще смотря в ее сторону с этой своей ухмылкой. Она уже собиралась все-таки прибегнуть к ножу Хендриксена, но наконец он заговорил.

В отличие от орка, его голос был влажным и скрипучим, сдавленным, будто последние слова придушенного человека, и сочащимся злобой.

– Макари говорит... что все тебе расскажет, – сказал Кусач с ноткой легкого беспокойства. – Но он говорит, что тебе сперва нужно кое-что понять. Макари говорит, чтобы узнать Газкулла... тебе сначала надо узнать Макари. А чтобы узнать Макари, ты должна узнать, каково быть гротом.

Хендриксен вдохнул, готовый возмутиться о растрачиваемом пленником времени, но Фалкс остановила его, подняв руку и продолжая смотреть в глаза узнику.

– Тогда расскажи мне, – сказала она, – каково это?

Пленник говорил довольно долго, и Кусач рассеянно ковырялся в клыках, кивая по ходу рассказа, прежде, чем обратиться к Фалкс.

– Чем бы боги ни наделили орков, – начал переводчик, – какое бы боевое блаженство ни изгнало страх и беспокойство за свои жизни... нам они этого не даровали. Мы живем в их мире, но мы не были созданы наслаждаться им. Мы живем, чтобы служить, и страдаем от этого каждую секунду, за исключением тех моментов, когда страдает кто-то слабее нас.

– Он так и сказал? – спросила Кассия, недоверчиво подняв бровь.

– Там было больше... мартершины, – признал Кусач, жутко скривив рот, отчего показался дюйм пожелтевших клыков. – И я поправил часть... син-такса. Но да, Макари так и сказал, – красноречие Кусача совершенно застало Фалкс врасплох, и теперь она поняла, что выражение на лице орка было попыткой изобразить хвастливую ухмылку.

– Вы, должно быть, ненавидите орков, – сказала Фалкс гретчину, прощупывая места, где, как она надеялась, могли находиться границы общих взглядов, и глаза узника вспыхнули, узнав слова «ненависть» и «орки».

– Паганцы, – зашипел он, в упор смотря на Кусача, и орк пожал широкими плечами – это в переводе не нуждалось. Но потом грот снова посмотрел на Фалкс и продолжил говорить.

– Впрочем, в этом... есть нечто большее, – лукаво произнес Кусач, пока узник ворчал. – Они, несомненно, нас ненавидят. Это... для тебя не новость, хмм? Но это... эээ, – Кровавый Топор помедлил на мгновение. – Ты можешь, наверное, назвать это... верой?

– Передай мне слова пленника, орк, а не свои, – потребовала Фалкс, борясь с этой мыслью.

– Макари говорит, что орки делают гротам больно, гроты ненавидят орков. Это... божья работа топором.

– Работа топором? – перебил Хендриксен, нахмурившись от концентрации, будто он не до конца понял смысл.

– Буквально: бей-штуки-пака-не-придут-в-нужнаю-форму. Другими словами, наверное, замысел, – поразмыслил Кусач, отчего Хендриксен наклонил голову на бок и поднял брови в скупом одобрении.

– Ёксаррбедин, как мы говорим на Фенрисе. В целом, то же самое.

– Я это запомню, – с напускным безразличием сказал Кусач, затем продолжил переводить.

– Жестокость орков к гротам и их ответная ненависть... это хорошо. Таков порядок Большого Зеленого. Так было в сгрызено-сейчас, и так будет в сейчас-всегда. Большое Зеленое... оно как гриб, с множеством корней. Множеством частей. Орки, гроты и все остальное. Орки лучшие, но важны все. Без нас, служащих им, орки погибнут. И иногда, только иногда, нам, гротам, нужно напоминать им об их собственной роли в едином целом. Да, мы ненавидим орков. Но все же служим им. Потому что так хотят