Академия №13. Шанс для бракованной - Ева Геннадьевна Никольская

– Алиса Эйвери, – выдавила я, приструнив желание вспылить. Одно дело с парнем поругаться, который меня с ног сбил, или похотливого борова придурком обозвать, другое – поссориться в первый же день с комендантом общежития, пусть он (точнее, она) и выглядит как ворона-переросток.

– Курс Люция Танненбаума, значит, – продолжила вслух рассуждать птица, листая лапой толстенную книгу с высвечивающимися на страницах именами, названиями факультетов и непонятными мне комбинациями цифр.

Номер группы или, может, комнаты? Как знать.

Я представления не имела, кто такой Люций Танненбаум, но отлично поняла, о каких магических оттисках речь – не зря три месяца усиленно изучала всё то, что пропустила.

Оттисками назывался любой магический след от заклинания, отпечаток ауры мага или призрачное свечение, которое оставляют инфернальные сущности. После обрыва связи с нитями элеора, я особенно чётко начала видеть такие следы, что и навело магистра Левиафорта на эту мысль… гениальную, да.

– Есть что-нибудь? – спросила, привстав на носочки, чтобы заглянуть в книгу, потому что стойка, за которой… вернее, на которой сидела ворона, была довольно высокой.

– Не торопи! – каркнула вредина, но уже без язвительности. – Устала, поди, с дороги-то, болезная? – внезапно проявила заботу она, чем лишь сильнее меня насторожила.

Будто по мне не видно! Я чувствую себя и выгляжу, как выжатый лимон, причём не первой свежести. И всё же, немного подумав, я ей ответила:

– Очень устала, госпожа.

– Сейчас, сейчас… – листая книгу в ускоренном темпе, бормотала пернатая комендантша. Даже интересно, что так изменило её отношение ко мне: название будущей профессии или загадочный Люций Танненбаум? – О! – Ворона так громко вскрикнула, что я вздрогнула. – Не лучший вариант, конечно…

– Мне подойдёт, – вырвалось прежде, чем я успела прикусить язычок. Очень уж хотелось поскорее обрести свой жилой закуток в этой не особо приветливой академии.

Подняв от книги голову, птица внимательно на меня посмотрела, после чего хмыкнула и, что-то нацарапав когтем в строчке, где уже было чьё-то имя, сказала:

– Распишись, торопыга.

Тирсова мгла! Я ещё и торопыга. А она тогда кто? Ехидный тихоход?

Ставя росчерк напротив своей фамилии, я прочла и постаралась запомнить имя соседки, которое, в отличие от остальных, мерцало бледно-голубым.

Мэйлин Эверетт. Хм. Эйвери и Эверетт. Мы даже звучим похоже. Может, поэтому крылатая затейница меня к ней и подселила? Или не к ней, а, скорее, вместо неё. Иначе зачем было писать поверх?

– Адептка Эйвери! – неожиданно рявкнула комендантша. – Хватит спать!

Будто я спала! Подумаешь, зевок за ладонью спрятала – ну так бессонная ночь, стресс и усталость берут своё.

Так, минуточку… адептка?

Это точно самая странная академия из всех тринадцати. В остальных нас студентами называют, а тут… гм. Может, здесь культ какой-нибудь тайный имеется? И всех учеников заставляют ему служить. Адепты тьмы, например, или последователи учений призрачного дракона.

Я уже ничему не удивлюсь.

– Здание номер «7». Первое от стены, – сообщила комендантша. – Форму и все необходимые учебники получишь после зачисления, – проинструктировала она. Поблагодарив, я направилась к выходу, когда услышала: – Комната тринадцать со знаком «минус».

– Э-э-э… минус? – Обернувшись, я вопросительно уставилась на птицу, показавшуюся в этот момент мне дико хитрющей.

Не к добру!

– «Минус» означает цокольный этаж, детка, – с толикой сочувствия пояснила комендантша.

– Ясно, – только и ответила я, ибо… ну а что тут ещё скажешь?

Спасибо и на этом!

ГЛАВА 3

Ворону номер два, ставшую мне гидом, звали Вилмой. Едва я выползла из главного здания жилой зоны, как она ко мне тут же подлетела и начала расспрашивать, как всё прошло, куда меня поселили, какие планы наутро и ещё много такого, на что не было никакого желания отвечать.

Во-первых, это личное, а во-вторых, я устала. Дико! И единственное, о чём мечтала, – это заползти в свой «подвал» под зловещим номером «13», принять душ, если таковой имеется, и завалиться спать. Хотя бы часа на три-четыре, оставшихся до утра.

Наивная!

Обнаружив в холле двухэтажного здания с угловатой крышей очередную говорящую птицу, на сей раз ворона, я даже не удивилась. Разбудила его, поздоровалась, объяснила ситуацию и, не встретив никаких преград, отправилась вниз по лестнице искать свою комнату.

Четвёртый ворон оказался самым спокойным. Он нацепил на нос миниатюрные очки и, зевая, записал мою фамилию в гораздо более тонкую, нежели у комендантши, книгу. Затем выдал ключ и указал крылом, куда топать, пожелав на прощание удачи, которая, по его словам, точно мне понадобится. После чего пернатый вахтёр продолжил дальше спать на посту.

Очаровательно!

Если сильно не топать и не дребезжать колёсиками чемодана, можно ходить куда угодно мимо этой сонной тетери, он и ухом не поведёт.

Впрочем, ночные прогулки в планах моих не значились – только путешествие по подземному этажу, который, к слову, был таковым лишь наполовину, на что красноречиво намекали горизонтально расположенные узкие окошки, которые я заметила, ещё будучи на улице.

Тусклого света ламп, зажигавшихся по мере моего продвижения, хватало, чтобы не спотыкаться. Комната с покосившимся номером «13» на двери обнаружилась в конце длинного коридора по соседству с прачечной. Ключ, выданный вороном, подошёл сразу же, и я вошла в кромешную тьму моей новой берлоги.

Пахнуло сыростью, будто это не комната, а склеп.

Сердце привычно сжалось от осознания беспомощности. Сейчас бы подсветила пространство, сплела очищающее заклинание и развесила по углам охранки, а вместо этого шарю, как последняя дура, по холодной стене в поисках выключателя.

Яркая вспышка в углу появилась раньше, чем я его нашла. На мгновение зажмурившись, я снова открыла глаза и… кивнула, обнаружив сидящую на кровати соседку, которую, похоже, разбудила моя возня.

Значит, она не съехала, а всё еще живёт тут.

– Извини, – сказала разуваясь. – Я быстро.

Девушка продолжала молча на меня смотреть, ничего не отвечая. И только расшнуровав второй ботинок, я, наконец, осознала, что она светится. Вернее, заметила я это и раньше, но решила, что соседка использовала зелье красоты или заклинание «свежего лица», которое отлично помогает от утренних отёков.

В силу своей бракованности я теперь вижу даже слабые следы от косметических средств с примесью чар. И это нормально. У людей, которые ослепли, часто улучшается слух, а у меня из-за невозможности колдовать обострилось магическое зрение.

Присмотревшись к соседке, я инстинктивно накрыла рукой амулет, который не только забирал излишки моей невостребованной силы, но и служил своего рода оберегом от разных инфернальных сущностей.

Девушка светилась не ярко, как люстра, и не тепло, как свеча, а холодным бледно-голубым светом – как большинство призраков класса «А»,