Отвергнутая жена. Хозяйка старого поместья - Натали Эмбер

Как мы с мамой и младшим братом Толиком стояли в огромных очередях за продуктами. А полноватая женщина за прилавком кричала: «Вас много, а я одна!» или «Не нравится – не бери, не задерживай очередь!».

Вспомнились юбилейные и новогодние застолья, когда весь месяц жили впроголодь, чтобы в нужный день не ударить в грязь лицом перед гостями.

Теперь всё это показалось сущей ерундой по сравнению с моим текущим положением. Остро встал вопрос: где взять продукты, чтобы пережить зиму?

– Это всё? – спросила я, с трудом сдерживая нервный смех.

– Простите, госпожа! – оправдывалась Тея, – Было ещё полмешка овса, но Филипп забрал его во флигель.

Отлично! Просто замечательно. Значит, будем есть овёс – подумала про себя. В конце концов, где наша не пропадала!

В ответ я лишь кивнула. Нужно успокоиться. На первое время хватит, а потом мы что-нибудь придумаем.

– Рядом есть винный погреб, но сейчас он пустует, – добавила нянюшка, – А ещё мы зарезали одну овцу, она была слишком старой и доживала свои дни.

Так, а вот это уже интересно. Пусть судьба и забросила меня сюда, но умирать от голода и холода, я не собираюсь. Овцы – это молоко и мясо, а из шерсти можно изготовить тёплые вещи.

– Сколько у нас овец? – вопросительно взглянула на нянюшку.

Кажется, при нашей встрече она говорила, что была в овчарне, но я не придала этому значения.

– Девятнадцать голов, – ответила Тея, – Среди них есть баран и семеро ягнят. Овечьим молоком и питаемся, когда совсем туго.

Девятнадцать голов – почти целое стадо! Вот только их тоже нужно кормить. Три года слуги как-то справлялись, но теперь это моя задача.

– Отведи меня в овчарню, – попросила нянюшку, – Я хочу сама всё осмотреть.

– Как скажете, госпожа Айрис! – если Тея и удивилась, то старалась не подавать виду.

Мы поднялись на первый этаж особняка, а затем вышли во внутренний дворик. Когда я осмотрелась по сторонам, поняла, что мы уже не одни.

4

Из сарая вышел худощавый мужичок, лет пятидесяти, в потёртом тёмно-сером сюртуке, картузе и брюках такого же цвета.

– Доброго здравия, госпожа! – поравнявшись с нами он снял картуз и поклонился.

Его тёмно-русые волосы отливали проседью на висках, а борода так и вовсе была трёх цветов. К двум другим добавился ещё и рыжий.

– Добрый день, – кивнула я.

– Это Филипп, наш конюх, – прошептала мне Тея.

Вслед за конюхом вышла женщина, лет тридцати на вид, в сером холщовом платье с рукавами. На плечи она наспех набросила шаль и поклонилась, придерживая её одной рукой.

– Доброго здравия, – она окинула меня любопытным взглядом из-под опущенных ресниц, – Мы ждали вас, госпожа Айрис.

– Здравствуй, Аби, – улыбнулась я.

Слуги были встревожены моим приездом и вели себя немного настороженно, поэтому я всячески пыталась сгладить возникшую неловкость.

– Госпожа желает осмотреть овчарню, – объявила нянюшка, – Аби, покажи.

Филипп тут же бросился открывать нам дверь.

– Прошу, входите, – пастушка Аби пропустила меня внутрь, а сама вошла следом вместе с остальными.

Оказавшись в просторном сарае, я огляделась. Свет проникал сквозь маленькие окна под самым потолком. Стены были обмазаны глиной, а пол устлан соломой.

По обе стороны от прохода находились деревянные загоны для овец. Перегородки, наспех сколоченные из досок, служили разделителями между ними.

– Здесь у нас молодняк – Аби указала на троих ягнят по левую сторону, – Пять месяцев от роду.

Ягнята щипали сено из кормушки. Один из них упрямо не желал делиться с товарищами и отгонял то одного, то другого.

– А дальше малышня, – в соседнем загоне бродила овца с двумя ягнятами, – Этим пару месяцев. А вон там – всего три недели.

В следующем загоне тоже была овца с двумя новорождёнными. Совсем ещё маленькие, ягнята лежали на боку возле матери.

– Здесь крупняк, – продолжила Аби. В большом загоне по правую сторону столпилась основная часть стада, – А там баран.

Для барана выделили персональное стоило. Он, как самый главный в стаде, гордо поглядывал на своих овец.

Овечки были длинношёрстные. Ещё немного и пора стричь. Мысленно я уже потирала руки в предвкушении, как буду шить шубки из их шерсти.

– Дальше сено складируем, – пастушка указала вглубь помещения, – Воду из колодца носим.

При упоминании воды мне сразу захотелось пить. Всё дело в том, что плаща я так и не сняла, и слуги из солидарности ко мне тоже оставались одетыми.

– Тут довольно жарко, – заметила я, вытирая взмокший лоб тыльной стороной ладони.

– Три года назад мы утеплили овчарню, – пояснила Тея, – Между брёвен проложили паклю, а стены обмазали глиной. Овцы не любят сквозняков.

Филипп о чём-то негромко сказал нянюшке, а та раскраснелась, пихнув его локтем.

– Что такое? – переспросила я.

– Овец-то стричь пора. Я, дурак, всё твердил, что никому не нужно, – признался Филипп, – А наши дамы, как знали, что госпожа ещё вернётся. Стригли два раза в год, осенью и весной.

– А где же шерсть? – не веря собственным ушам, спросила я.

Какие трудолюбивые мне достались слуги! Поместье бы ещё в порядок привести.

– Мы помыли её, просушили и отложили до времени, – ответила Тея.

– Отлично, просто замечательно! – обрадовалась я.

У слуг в отличие от меня была тёплая одежда. А мне предстояло до зимы ухитриться сшить шубку не только себе, но и на продажу.

– Аби, подготовишь овец к стрижке, – распорядилась я, – Процесс не быстрый, но вместе мы справимся. Начинаем завтра утром.

– Да, госпожа! – кивнула пастушка, в её глазах загорелись азартные огоньки.

– Филипп, не уходите далеко. Возможно, мне потребуется ваша помощь, – попросила конюха. Я планировала сделать перестановку в комнате и подвинуть кровать ближе к камину, – А ты Тея, покажи мне поместье, – обернулась к нянюшке, – Начнём, пожалуй, с огорода.

– Прошу вас, госпожа, – Филипп открыл передо мной дверь на улицу.

Вышла и полной грудью вдохнула прохладный осенний воздух. После духоты в сарае он показался мне таким чистым и свежим, словно глоток прохладной воды