Архивы Плутона - Эдуард Сероусов

Внезапно Малкольм почувствовал странное притяжение к артефакту. Как будто кристалл звал его, пытался что-то сообщить. Не отдавая себе отчета, он протянул руку и коснулся поверхности контейнера.

Мир вокруг исчез. Малкольм оказался в потоке образов и звуков – города, охваченные пламенем, корабли, дрейфующие в космосе с мертвыми экипажами, массовая эвакуация с Земли. И сквозь этот хаос – голоса, множество голосов, говорящих на странном языке, который он каким-то образом понимал.

«Мы последние. Мы отправляем это назад, чтобы изменить путь. Архивы содержат ключ. Но берегитесь – знание изменит вас. И они придут за ним. Они всегда приходят».

Малкольм с усилием оторвался от контейнера, задыхаясь, как будто пробежал марафон. Перед глазами плыли остаточные образы катастрофы, которой еще не было, но которая казалась теперь более реальной, чем комната вокруг него.

Он проверил время – четыре минуты прошли. Нужно было выбираться. Малкольм скопировал все данные, которые смог найти, и направился к выходу, когда заметил еще один предмет – небольшой инъектор с прозрачной жидкостью и запиской от Чанг: «В случае контакта – немедленно. Замедляет прогрессирование».

Не раздумывая, он взял инъектор и спрятал в кармане. Если видения и изменения мозговой активности были побочным эффектом контакта с артефактами, это могло оказаться жизненно важным.

Малкольм вышел из скрытой комнаты за секунду до того, как камеры снова активировались. Он чувствовал себя измененным, как будто часть его сознания теперь функционировала иначе, обрабатывая информацию способами, которые прежде были недоступны.

– Детектив Харпер? – раздался голос «Прозерпины». – Ваши биометрические показатели нестабильны. Требуется медицинская помощь?

– Нет, – ответил он, стараясь говорить нормально. – Просто утомление после долгого пути. Я возвращаюсь в жилой отсек.

Он покинул лабораторию, чувствуя, как реальность вокруг него приобрела новое измерение. Видения из будущего все еще мелькали на периферии сознания, а голоса шептали на языке, которого не должен был понимать.

Малкольм Харпер прибыл на станцию «Харон» как детектив. Теперь он был чем-то большим – свидетелем конца человечества, которого еще не произошло, и возможно, ключом к его предотвращению.

Но сначала ему нужно было выяснить, кому он мог доверять на станции, где каждый, казалось, имел скрытую повестку. И разобраться в том, что произошло с ним самим после контакта с артефактом.

За стеклянными панелями иллюминаторов простирался холодный, равнодушный космос – безмолвный свидетель приближающейся бури, которая могла стереть человечество из истории. Если только Малкольм не сможет раскрыть тайну «Архивов Плутона».

Глава 2: Замкнутый круг

Утро на станции «Харон» ничем не отличалось от вечера – тот же искусственный свет, та же рециркулированная атмосфера, тот же приглушенный гул систем жизнеобеспечения. Время здесь, на окраине Солнечной системы, было условностью, поддерживаемой лишь условными циклами освещения и графиками работы персонала.

Малкольм Харпер проснулся от беспокойного сна, наполненного образами из видения, вызванного контактом с артефактом. Остаточные воспоминания о горящих городах и отчаянных голосах постепенно растворялись в сознании, уступая место аналитической ясности. Он потянулся к инъектору с синтетическим стимулятором, но затем вспомнил о препарате, взятом из тайной лаборатории Чанг. Малкольм достал его и внимательно изучил. Прозрачная жидкость с легким голубоватым оттенком казалась обычным фармацевтическим раствором, но что-то в её структуре, видимой через прозрачные стенки контейнера, было неправильным – словно молекулы находились в постоянном движении, не подчиняясь обычным законам физики.

После короткого размышления Малкольм решил пока воздержаться от использования неизвестного препарата. Вместо этого он сделал обычный укол стимулятора, который всегда носил с собой – достаточно, чтобы прояснить мысли, но недостаточно, чтобы притупить интуицию.

Активировав нейроинтерфейс, Малкольм просмотрел данные, скопированные им из секретной лаборатории Чанг. Большая часть была зашифрована с использованием неизвестных ему алгоритмов, но некоторые фрагменты поддавались анализу. Особенно интересной была карта станции с отмеченными точками, где, согласно заметкам Чанг, проявлялись «темпоральные аномалии» – кратковременные искажения в пространственно-временном континууме, концентрирующиеся вокруг определенных мест, связанных с системой пещер.

– «Прозерпина», – обратился Малкольм к ИИ станции.

– Доброе утро, детектив Харпер, – мгновенно откликнулся знакомый голос. – Чем могу помочь?

– Мне нужен список всего персонала станции с указанием специализации и времени прибытия.

– Загружаю данные на ваш терминал. В настоящее время на станции находятся восемнадцать человек, включая вас.

Информация развернулась перед Малкольмом. Он внимательно изучил её, отмечая, что почти треть персонала прибыла уже после исчезновения первой исследовательской группы – очевидно, в качестве замены. Ключевые специалисты, с которыми ему необходимо было поговорить, выделялись сразу:

Ирина Ковалева, ксенолингвист, специалист по нечеловеческим коммуникационным системам. Одна из первых членов экспедиции, работала напрямую с Чанг.

Ли Джианг, астрофизик, эксперт по экзотическим формам материи. Прибыл за месяц до исчезновения группы.

Диего Санчес, инженер безопасности. Прибыл после инцидента для усиления мер безопасности.

Тобиас Вайс, ксенобиолог. Один из старейших членов экспедиции, работал с Чанг с самого начала.

И, конечно, Оливия Кейн, представитель научного консорциума, о которой Чанг конкретно предупреждала.

– «Прозерпина», где сейчас находится Ирина Ковалева?

– Доктор Ковалева сейчас в лингвистической лаборатории на втором уровне исследовательского сектора.

– Организуйте встречу с ней через час. А сейчас я хотел бы осмотреть станцию, особенно технические и жилые сектора.

– Разумеется, детектив. Передаю ваш запрос доктору Ковалевой. Вам понадобится сопровождение для осмотра станции?

– Нет, я предпочитаю действовать самостоятельно.

Малкольм закончил приготовления и покинул жилой отсек. Станция «Харон» представляла собой сложную структуру, состоящую из центрального купола с расходящимися от него коридорами, соединяющими различные модули. Система была построена с учетом экстремальных внешних условий – низкой гравитации, экстремального холода и разреженной атмосферы Харона.

Первым делом Малкольм направился в технический сектор, где располагались основные системы жизнеобеспечения станции. Здесь малолюдно – автоматика выполняла большую часть работы, требуя лишь эпизодического вмешательства инженеров. Он внимательно изучил схемы вентиляции и энергоснабжения, отмечая, что большая часть мощности направлялась в исследовательский сектор, прилегающий к пещерам. Необычно высокое потребление энергии для обычных научных работ.

В одном из технических коридоров Малкольм наткнулся на мужчину, регулирующего какое-то оборудование. Крепкая фигура, военная выправка, настороженный взгляд – даже в гражданской одежде в нем угадывался военный.

– Диего Санчес? – спросил Малкольм, сверяясь с данными нейроинтерфейса.

Мужчина выпрямился, оценивающе глядя на Малкольма.

– Детектив Харпер, – не вопрос, а утверждение. – Наслышан о вашем прибытии. Оперативно работаете – большинство посетителей первый день только привыкают к гравитации.

– Профессиональная привычка, – ответил Малкольм. – Чем раньше начнешь, тем больше шансов найти то, что еще не успели спрятать.

Санчес усмехнулся, оценив прямоту.

– Что именно вы рассчитываете найти, детектив?

– Для начала – правду о