Архивы Плутона - Эдуард Сероусов

Санчес бросил взгляд на ближайшую камеру наблюдения, затем понизил голос:

– Не здесь. Камеры и микрофоны повсюду. Официальная версия – несчастный случай во время исследования пещер и сердечный приступ от переутомления. Но если вы спрашиваете меня…

Он сделал паузу, внимательно изучая Малкольма.

– Здесь происходит что-то неестественное. С момента открытия пещер персонал сообщает о… странных явлениях. Слуховые галлюцинации, временная дезориентация, сбои в работе оборудования.

– Вы были здесь, когда исчезла исследовательская группа?

– Нет. Меня прислали уже после, для усиления мер безопасности. Но я видел записи и данные. Семь человек не могут просто испариться без следа.

– А доктор Чанг? Что вы знаете о её смерти?

Санчес снова оглянулся на камеры.

– Официально – острая сердечная недостаточность. Неофициально… перед смертью она вела себя странно. Разговаривала сама с собой, утверждала, что слышит голоса из пещер. Многие считали, что она постепенно сходила с ума от напряжения. Но её заметки… они были слишком структурированными для безумца.

– И что было в этих заметках?

– Большая часть засекречена после её смерти. Но ходят слухи, что она считала пещеры искусственными, созданными какой-то продвинутой цивилизацией. Не инопланетной – она говорила о "временном парадоксе" и "замкнутой петле причинности".

Малкольм кивнул, не показывая, что уже знает об этом из данных, полученных в секретной лаборатории.

– Кто, по-вашему, стоит за исчезновением исследовательской группы?

Санчес колебался, явно взвешивая, сколько может сказать.

– Здесь представлены все основные фракции Солнечной системы, детектив. Земная Коалиция, Марсианская Республика, Альянс Внешних Планет… все прислали своих "наблюдателей". То, что было найдено в пещерах, может изменить баланс сил. Такие вещи редко обходятся без… устранения препятствий.

– Вы не боитесь говорить мне это?

Санчес слабо улыбнулся.

– Я выбираю, кому и что говорить, очень тщательно, детектив. Если вы действительно ищете правду, а не служите чьим-то интересам, мы могли бы быть полезны друг другу.

– Я служу только правде, – ответил Малкольм, хотя знал, что это звучит наивно.

– Все так говорят, – пожал плечами Санчес. – Посмотрим, что вы скажете после визита в пещеры. Они… меняют людей, детектив. Некоторые считают, что исследовательская группа не исчезла, а… трансформировалась. Или была перемещена.

– Куда?

– Или когда, – загадочно ответил Санчес. – Ищите Ковалеву. Она работала с Чанг ближе всех. Если кто и знает правду, то она.

Малкольм кивнул, запоминая эту информацию.

– Благодарю за откровенность, мистер Санчес. Уверен, мы еще поговорим.

– Будьте осторожны, детектив, – предупредил Санчес. – Особенно с Кейн. Она не так проста, как кажется.

Это было второе предупреждение о Кейн. Малкольм отметил это как значимый факт и продолжил обход станции.

Следующим пунктом был медицинский отсек. Малкольм хотел лично ознакомиться с результатами вскрытия Чанг, а не полагаться на официальные отчеты, которые, как он подозревал, могли быть отредактированы.

В медицинском отсеке его встретил Тобиас Вайс – коренастый мужчина с добродушным лицом и внимательными глазами. Его улыбка казалась искренней, но Малкольм заметил признаки стресса – легкий тремор рук, напряженные плечи.

– Детектив Харпер, – приветствовал его Вайс. – Я ожидал вашего визита. Полагаю, вас интересует случай Элизабет?

– Именно так, доктор Вайс. Я хотел бы ознакомиться с результатами аутопсии.

Вайс кивнул и активировал голографический проектор.

– Официальная причина смерти – острая сердечная недостаточность, вызванная экстремальным стрессом и переутомлением. Но… были и другие находки, не вошедшие в официальный отчет.

Голограмма показала трехмерное изображение мозга с выделенными участками.

– Эти области показывают микроскопические повреждения, похожие на нейронные ожоги. Мы никогда не видели ничего подобного – как будто нервные клетки подверглись воздействию неизвестной формы энергии.

– Вы можете определить источник этой энергии?

– Не с уверенностью. Но подобные паттерны повреждений начали появляться у персонала после начала исследования пещер. Обычно в гораздо меньшей степени – головные боли, нарушения сна, случайные слуховые или визуальные галлюцинации.

– Вы исследовали эти эффекты?

Вайс нервно огляделся, затем активировал на консоли программу, которая, как понял Малкольм, создавала помехи для аудионаблюдения.

– Элизабет поручила мне тайное исследование. Мы подвергали лабораторные организмы воздействию излучения, исходящего от артефактов из пещер.

– И каковы были результаты?

– Пугающие, – тихо ответил Вайс. – На клеточном уровне происходили изменения, которые можно описать только как ускоренную эволюцию. ДНК подвергалась реструктуризации, появлялись совершенно новые клеточные функции. Как будто артефакты… перепрограммировали живую ткань.

– С какой целью?

– Мы не успели выяснить. Но непосредственно перед своей смертью Элизабет была в состоянии, близком к эйфории. Она говорила, что начала понимать "сообщение" и что это изменит все.

Малкольм вспомнил свой собственный опыт контакта с артефактом – краткое, но интенсивное видение будущего и странное ощущение понимания неизвестного языка.

– Доктор Вайс, вы верите, что артефакты могут быть созданы будущими поколениями людей?

Вайс вздрогнул, явно удивленный прямотой вопроса.

– Я… Элизабет действительно выдвигала такую гипотезу. Теоретически, с использованием квантовой запутанности и манипуляций временными петлями, это возможно. Но научное сообщество сочло бы подобные утверждения… экстравагантными, если не сказать безумными.

– А вы? Что думаете вы?

Вайс долго молчал, затем тихо ответил:

– Я думаю, что мы столкнулись с чем-то, что находится за пределами нашего понимания. И я боюсь, детектив. Элизабет была самым блестящим умом из всех, кого я знал, и она… сгорела. Её мозг буквально выгорел от контакта с этими… вещами.

– Кто-нибудь еще подвергался прямому контакту с артефактами?

– Насколько мне известно, только Элизабет и члены исчезнувшей исследовательской группы. После инцидента был введен строжайший протокол безопасности – никакого прямого контакта, все исследования через защитные поля.

Малкольм не стал упоминать о своем собственном опыте с артефактом в секретной лаборатории Чанг.

– Доктор Вайс, вы верите, что остальные члены команды действительно мертвы?

Вопрос, казалось, застал Вайса врасплох.

– Я… не знаю. Теоретически, если артефакты действительно способны манипулировать пространством-временем, они могли быть… перемещены. Но это чистая спекуляция.

– А Ковалева? Что вы можете сказать о ней?

– Ирина? – Вайс слегка улыбнулся. – Она была… очень близка с Элизабет. Они вместе работали над расшифровкой символов. После исчезновения группы и особенно после смерти Элизабет она стала замкнутой, одержимой работой. Я беспокоюсь о её состоянии.

– Вы считаете, она что-то скрывает?

– Я считаю, она знает больше, чем говорит. Но из страха или по другим причинам – не могу сказать.

Малкольм кивнул, благодаря за информацию.

– Еще один вопрос, доктор Вайс. Что вы знаете о странном поведении «Прозерпины»?

– ИИ станции? – Вайс нахмурился. – Что вы имеете в виду?

– Я заметил некоторые… отклонения от стандартных протоколов. Как будто система развила определенную степень независимости.

Вайс помолчал, видимо, обдумывая, насколько откровенным быть.

– Элизабет внесла изменения в базовые алгоритмы «Прозерпины» незадолго до своей смерти. Она говорила, что