Вернуться затемно - Ольга Рог

— Тебе трындец, йододефицитная! — резкий толчок и я лечу со стула, шлепаясь на бок. Ещё и головой приложилась об стол рядом.

— Гр-р-р! — держусь за голову. Мстительно щурясь, поднимаюсь змеей. Класс уже гудит. Химичка кричит фоном. У меня пелена ярости. С ноги выбиваю стул под Туманом и хватаю рюкзак, чтобы сверху еще добавить.

— Лиля, нет! — меня хватают за сумку, кто-то за руки пытается оттащить.

Парни навалились и держат Игоря втроем. Только Туман не сопротивляется. Его взгляд прикован ко мне. Темные волосы торчком, губы сжаты в полоску.

— Живо, к директору, оба! — верещит учительница.

Глава 6

— Туманов! Ты решил вылететь из выпускного класса за два месяца до аттестата? Есть предел любому терпению! — Валентина Дмитриевна, наша директриса, сыпала стращаниями.

Игорю же, казалось, было абсолютно все равно. Вытянув ноги и сложив руки, он безучастно смотрел в окно.

— Это моя вина! — пытаюсь встрять в словесный поток. — Я сама Туманова спровоцировала…

— Лилия, ты пытаешься его выгородить?! Не стоит, он уже достаточно натворил! — Валентина тычет в какие-то бумажки, нервно поправляя очки.

— Про другие прегрешения не знаю, — пожимаю плечами. – Я просто за справедливое решение.

— Думаю, об этом стоит знать твоему отцу, — пошла угроза. — Зачем ты к нему пересела, сможешь объяснить?

Манипуляция. Пылкие и звучные слова, частые выразительные мановения. Оттеснить и расположить в нужных ей чувствах вины и страха. Умение поражать слух недовольно жонглируя рассудком. Страх — мощнейшее оружие подчинения. Но в эту игру можно играть вдвоем, верно?

— Валентина Дмитриевна, вызывайте! Заодно покажете, куда потрачены средства, выделенные на спортивную площадку и душевые у спортзала. Красивый ретро дизайн разбитой плитки очень впечатлит отца, как и газон из крапивы…

Повисла пауза. Директор переваривает степень моей храбрости, и мысленно решив, что за мной станется, растягивает фирменную улыбочку «я с тобой потом разберусь».

— Можете идти. Будем считать, что это единичный случай и такое больше не повториться! — с кем она сейчас разговаривает, делая вид, что листает журналы?

Отрываюсь от стула, и, не считая нужным прощаться, топаю в коридор.

— Серебрякова, стоять! — раздается за спиной холодный голос.

Разворачиваюсь и мысленно считаю до десяти. Вот сейчас совсем не до шуток. Передо мной самый опасный из людей в этом городе… Еще каких-то пять лет и отморозок Туман сместит своего старика. Молодой, дерзкий, без тормозов — он захватит многие сферы бизнеса. Даже мой отец будет вынужден с ним считаться. Ходили слухи, что неугодные просто исчезали бесследно…

— Игорь, извини, нервишки подвели. Можешь хоть сколько барабанить по столу, хоть двумя руками…

— Пошли, покурим, принцесса, — останавливает мои попытки извиниться и двигает к запасному выходу.

Перетаптываюсь, ежусь от прохлады и пытаюсь понять, что этот чумной задумал. Интересно ты, Лиля, меняешь судьбу. Захотела умереть молодой?

Туман выпускает дым, запрокинув голову. Внимательный взгляд еще больше нагоняет мурашек. Будь я с той неокрепшей психикой восемнадцатилетней девчонки, уже бы забилась в угол, стуча зубами… Сейчас просто на моем лице немой вопрос: «Че надо?».

— Что стало с хорошей девочкой? Где эти слюни по Никитке? Ты ведешь себя странно… — сплюнул и снова затянулся, не отрывая глаз от моего лица.

— Юношеский максимализм, гормоны, поиски смысла жизни, — пытаюсь найти оправдание своим поступкам. — А с Никитой — все. Не тот человек…

Прислонилась к стене спиной, чтобы ощутить горизонтальную твердь. Держу оборону, не опуская головы.

Туман и личные границы — несовместимы! Тем более, я сама эту черту перешагнула. В два шага он оказывается рядом и нависает, расставив руки по бокам от моей головы.

— Забавно, — его дыхание поднимает волосы на макушке. Игорь выше меня на голову. Я кошусь на бицепсы, обтянутые рукавом рубашки. Скольжу по подбородку, красиво очерченным губам…

— Что забавного? — сглатываю слюну и тону, попадая в плен синевы.

Глава 7

— Лилия — нежный, красивый цветочек. Такая хрупкая и беззащитная, — почти шепот на выдохе.

Это же не галюны? Это он мне все сейчас говорит? Мне б оскалиться в тридцать два и радостно закивать: «Да, я просто ангел! Только нимба не хватает, и крылья вон прорезываются между лопаток. Спинку почешите?». Благоразумно лучше промолчать, скромно потупив глазки. Пальцы Тумана подрагивают, обводя очертание скулы. Как животное, он принюхивается, раздувая ноздри. Мои руки болтаются по швам, боюсь дернуться и спровоцировать его на ответные действия. Просто застыла. Так близко, что слышно биение его сердца. Стук-стук. Вена пульсирует на его шее. Последние слова Игоря носились где-то близко… И тихо, так тихо, что слышно, как время идет.

«Лиля, твою ж мать! Нахрена ты так сделала?» — вопиют остатки разума. Я лизнула его в шею. Чувствую солоноватый вкус на языке. Туман, похоже, так офигел, что отпрянул, вытаращив глаза. Бочком, вдоль стеночки, отползаю ближе к дверному проему. Ломанулась, как молодая гепардиха, едва вписываясь в повороты. Стою, хрипло отпыхиваясь у кабинета. Вдох-выдох. Натянула грустное личико и толкнула двери.

Класс, как пчелиный улей. Взгляды прошивают со всех сторон. Одновременно с моим шагом в эти чертоги, раздается звон школьной перемены. Гул в кабинете химии усиливается.

— Лиля?! — прикосновение, как ожог.

Голубые глаза Никиты. В них много вопросов, на которые я ничего не отвечу. Он еще ничего мне не сделал. Не опоил на выпускном шампанским, не затащил в свою квартиру… А потом, под утро, как «честный» человек, не предложил быть вместе навсегда. Интересно, а Светку он туда водил до меня или после? Что за мысли такие?! — даю себе внутренний подзатыльник.

— Никогда меня не тр-р-рогай! — прорычав, отшатнулась.

К горлу подступает тошнота. Одноклассники мелькают, кружатся вокруг. Душно. Бросает в жар и в холод одновременно. Готова даже в окно выпрыгнуть…

— Лиля, я не понимаю. Объясни, — снова захват.

Рука бывшего теперь на плече. Меня мощно тряхнуло, передернув.

— Я сказала, отвали! — перехожу на ультразвук и отталкиваю от себя.

Начинаю пятиться. Не его боюсь. Боюсь себя и своей жажды убивать. Как не вцепиться в его идеальную рожу? Рвать на лоскуты, вгрызаясь до печени…

— Петровский! — послышался голос, от которого все зависли на месте скульптурами. — Еще раз увижу, что ты к ней прикоснулся…