Куратор - Никита Киров

Дальше по улице двое гастарбайтеров в ярких оранжевых жилетах подметали тротуар. Один лениво водил метлой по плитке, второй копался в урне, по одной скидывая банки в мешок. Зачем, ведь можно наклонить урну и высыпать всё разом?

Кто ещё? Водитель-охранник стоял в стороне, посматривал на нас. У него в ухе торчал звуковой провод, скрученный, как у старых телефонных трубок.

Кто-то из них сегодня меня ликвидирует. Ждут решения босса.

А он же старый чекист, привык к личным встречам. А заодно хочет выяснить, что знаю я. Хочет сам оценить угрозу, иначе бы просто грохнул меня сразу, без разговора. Пока же говорит, будто это случайная встреча на улице, и он не в курсе, что я накопал против него.

Но это всё значит, что у Трофимова есть сообщник в Конторе, он и передал ему всё. Кто-то в руководстве Скуратова, или среди подчинённых? Или сам Володя меня сдал? Я же учил его всему столько лет, не мог он предать.

Не верю. Но я и не верил, что Трофимов мог быть предателем.

— Ну и что у тебя стряслось? — спросил он уже более строгим голосом. — Мы же договорились, что ты сначала едешь в отпуск, а потом принимаешь дела Петровича, Царствие ему небесное и вечная память. Хороший мужик был. Хорошо пожил.

— Зачем всё это? — произнёс я напрямую. — Давай без этой клоунады, мы слишком давно друг друга знаем.

— Ты о чём? — Трофимов сделал вид, что удивлён. — Выпил с утра? Ты…

— Платок, — я посмотрел на его руки. — Когда ты вытер им виски, это был сигнал наружке, чтобы все подготовились. Мне Петрович объяснял эту систему знаков, когда ты уже ушёл из Конторы. Даёшь этим платком сигнал, чтобы подготовились. А когда сожмёшь его в кулаке — это приказ вмешаться.

От этой системы отказались ещё в семидесятые, но старые чекисты, вроде Трофимова и Петровича её знали. Петрович обучил меня ей на всякий случай, а Трофимов пользовался до сих пор.

Он выпрямился, лицо стало каменным, а платок убрал в карман.

— Давай к делу уже, — сказал я. — Я знаю, ты знаешь. Поэтому ты и приехал. Тебе сообщили.

Мы посмотрели друг другу в глаза. И правда, к чему всё это? Хотя он может просто тянуть время, чтобы его команда подготовилась получше. Вряд ли у него есть профи, наверняка взял тех, кто под рукой, чтобы решить проблему быстрее. И времени на подготовку, чтобы устранить тихо, как Петровича и остальных, у них не было.

— Слушай, Толя, — произнёс Трофимов. — Давай с тобой договоримся. Мы же с тобой старые чекисты, найдём общий язык.

Решил зайти с этой стороны. Тянет время, готовится, всё пошло не по его сценарию. Но он всё равно прикажет от меня избавиться, у меня даже оружия с собой нет, чтобы отбиться, мне его вообще не полагалось.

Так что моя задача — оставить как можно больше зацепок.

— Я понять не могу, — сказал я, — ты что, так деньги полюбил? У тебя их больше, чем ты успеешь потратить, тебе уже под восемьдесят. Для чего это тебе, Сергеич? Угрожают? Обманули? Я тридцать лет служил стране, ты тоже. И всё впустую?

— Какой стране? — жёстко спросил Трофимов. — Моей страны нет уже почти тридцать пять лет, — отрезал он. — Той стране я служил, не этой.

В его голосе звучал холодный, жёсткий и металлический тон.

— Да и ты не понял главного. Это поражение. Эта страна проиграла. Мы все проиграли. Единственное, что нам осталось, это скопить деньги и уехать отсюда.

Он полез в карман и достал белую пластиковую карточку размером с банковскую, но с кнопками и маленьким экранчиком.

— Бери, — он протянул это мне, но я не взял. — Это холодный криптокошелёк, если знаешь, что это такое. На нём лежит криптовалюта. Огромная сумма. Хватит и тебе, и детям, и внукам. Здесь всё, что хочешь. Дом в любой части света, машина. Всё, что можно купить за деньги, а на них можно купить почти всё.

Я отмахнулся.

— Ты же знаешь, я не возьму эту приблуду, — сказал я. — Ты просто тянешь время, чтобы твои киллеры подготовились, да? Потому что всё пошло не по плану, и тебе приходится срочно всё улаживать. А ты разве не понимал, когда ставил меня на место Петровича, что я могу докопаться до сути? Или ты думал, что я обвиню во всём его? Чтобы вам самим хвосты замести?

— Я надеялся на это, — произнёс он. — А ты бы нам пригодился. Нам нужны такие как ты.

Уничтожат не днём, не вечером, а прямо сейчас. Поэтому нужно действовать так, чтобы тот, кто пойдёт по моим следам, выяснил всё.

— Толя, пойми, здесь завязаны большие люди, — устало сказал Трофимов. — Они тебя раздавят. Так что мой тебе совет — возьми бабки, отдай диктофон и скажи, кто твой свидетель? Его не тронут, даю слово. Помоги нам. К чему тянуть? Чем раньше закончится, тем лучше для всех будет.

— За сколько ты купил Скуратова?

Трофимов посмотрел на меня исподлобья.

— Много он не просил. Но человек он неглупый, понимает, к чему всё идёт. А ты один, и у тебя нет прикрытия, вижу это сам.

Вот же гад этот Скуратов. Денег захотелось или что-то ещё? Но неважно, он с ними заодно.

— Так что…

— С тобой мне говорить больше не о чём. А я тебя другом считал, — сказал я. — Тебя и Скуратова. А вы такими сволочами оказались. Только Петрович держался до конца. Поэтому ты от него избавился.

Я отхлебнул кофе. Он уже остывал. Вкус становился хуже. А лицо Трофимова покраснело от злости.

— Давай без сантиментов, — отрезал он. — Можешь звонить кому хочешь, можешь объяснять что хочешь, но ничего это тебе не даст. Наши люди везде.

Мобильного интернета так и нет, но есть Wi-Fi в кофейне, и мне нужно вернуться туда. Ещё бы несколько минут, и я оставлю хорошие следы, а заодно и спрячу второй диктофон. Кто-то должен его найти. А память у меня хорошая, тренированная, там есть подходящее место.

Старик сел в машину. Водитель напряжённо смотрел на меня, держа руку в кармане пиджака. На своё место он сел, только когда ему приказал шеф.

Боятся меня даже сейчас, когда вокруг такое прикрытие. Но боятся не того, чего должны. Мне нужно успеть оставить следы любой ценой.

«Мерседес» с Трофимовым уехал, резко сорвавшись с места.

А взгляд мой