СПИРИТ - Макс Гудвин

через неё свою левую руку — так дробовик плотно закрепился на груди. Ремень автомата она просто оставила висеть на левом плече, что позволяло пользоваться им более удобно и иметь возможность поменять оружие в любой момент боя.

Охотница шла к месту, где рассчитывала найти Суппи. Пробираясь сквозь заросли и отстреливая белок, она часто — очень часто — натыкалась на холодные трупы — не естественно холодные для такого климата. Место выпивало из них жизненную силу, превращая белок в высушенные мумии.

Наконец она увидела её — побледневшую, окровавленную, прислонившуюся к постаменту. Чёрные глаза Суппи были затуманены и смотрели куда-то в небо. Девушка-ёж была мертва. В её груди торчал инородный предмет. Эйни склонила голову и дрожащей рукой потянула металлическую продолговатую штуковину. Она оказалась лёгкой, почти невесомой, напоминающей огромное стальное заточенное перо, словно кто-то намеревался писать им письма. Девушка сбросила с себя стальную волчью маску и уставилась на труп, а глаза её обильно, как из крана, заливали слезы.

— Не успела… — произнесла она, чувствуя, как гримаса боли судорогой сводит её лицо.

Эйни гладила Суппи по волосам, укладывая космы аккуратно, чтобы было красиво, чтобы вдруг, если произойдёт чудо и девушка-ёж проснётся, она могла бы похвалить лисодевочку за хорошую причёску.

Так она просидела долго, забыв про тактику, про пожарища — забыв про всё. А потом Эйни подняла голову и снова надела волчий шлем, оглядываясь далеко по сторонам. Живых в оранжерее больше не было, исчезла и привезённая сюда пару часов назад Зилини. Девушка подняла тело своего товарища и положила его на постамент, что когда-то служил ложем.

Вокруг всё умирало. На глазах сохли деревья и растения, будто при жизни Суппи взяла у природы кредит и теперь мир забирал своё обратно. Деревья сохли и падали, словно им было много-много лет, а Эйни ходила по теплице и собирала невероятно лёгкие стволы, складывая их у постамента, где спала последним сном Суппи.

Древесная горка росла, и вот уже не стало видно лица магички, а на месте ложа выросла кривая, уходящая вверх пирамидка, так похожая на детский шалаш. Эйни подняла свой дробовик на изготовку и пошла вокруг получившейся стопки сухих стволов. Она выстрелила семь раз, но и этого хватило, чтобы белый фосфор поджёг конструкцию, за мгновение превратившись в уходящий в небо длинный огненный язык.

Девушка ещё некоторое время смотрела на пламя, а потом, выдохнув, проморгалась глазами и пошла к выходу из теплицы.

Не было больше места, куда можно было прийти за советом. Не было чудесного сада. Не было и Суппи. Была лишь боль утраты, почему-то очень-очень сильная несмотря на то, что фактически с магичкой они были совсем недавно знакомы. Было ещё кое-что — полуметровое стальное перо, принадлежащее неизвестному существу. И здравый смысл подсказывал Эйни, что это как-то связано с исчезновением Зилини.

Рейтинг нагнал Эйни уже на выходе из леса.

“150000, здравый смысл поднят до второй стадии”, — это значило что девушка достигла семнадцатого ранга Спирита и третьей несгорайки.

Слёзы вновь накатили на лисичку. Она оперлась о дерево и сползла по нему спиной, положив шлем рядом и опустив лицо в лодочку ладоней. Ей казалось, что после смерти Суппи всё было бессмысленно. Эйни даже не расстроило то, что система Спирит решила за неё, куда вкачать несгорайку. Она лишь позвала свой свеже-прокаченный здравый смысл, задав первый вопрос усиленному скиллу:

— Если бы я не медлила с машинами и с тактической перезарядкой, Суппи была бы жива?

И ответ пришёл сразу же.

“Нет!” — холодно ответили появившиеся звёздочки.

— Спирит, а я могла бы как-то её спасти?

— Ты могла лишь умереть, — теперь её здравый смысл разговаривал с ней развёрнуто, почти как живой.

— Откуда ещё тысяча рейтинга? Я ведь сделала кучу плохих вещей, я убила больше тридцати человек! — отчаянно пыталась найти логику Эйни, в своём горе позабыв, что логика — это вообще не её.

— Ты осталась жива при близком контакте с Т-первым, — ответила система.

— Он убил Суппи? — догадалась Эйни.

— Да.

— Кто он? Как его найти?! — сорвалась на крик девушка.

— Информация скрыта противником.

— Какие у него скиллы?! — кричала девушка.

— Информация скрыта противником.

— Информация скрыта противником?! — передразнила Эйни. — Нас тут убивают, а от тебя толку — ноль!

И пощёчина от системы прилетела тотчас же:

“Рейтинг Спирит не может быть понижен, так как достигнута несгораемая сумма”.

Лисодевочка осеклась, до неё вдруг дошло, что это всё не игра.

“Они убивают нас, а мы убиваем их, вот и весь смысл мироздания. Нет никакого смысла, только смерть, только война”.

Эйни достала свой коммуникатор и включила его — прибор был выключен, когда она только села в такси.

Коммуникатор показывал пропущенный от Чака.

— Чёрт, у них же там тоже бой! — подскочила Эйни, ругая себя за то, что забыла про Вульфена, и, спешно нажав иконку выбора такси, принялась в нетерпении топтаться на месте.

Глава 21. Бильярд

Линия Чака

Переключив свой автомат на одиночные, Чак вёл огневой бой. Эта улица не подпустила его и на десять метров к цели — белки плотно взяли в кольцо здание Альффэмили, и пробраться к нему, напрыгнув нахрапом, не получилось.

“Только зря машину убил!” — корил он себя, памятуя, что расстрелял боезапас передних турелей по баррикаде противника и сам не понял, как попал в прицельное поле противотанкового комплекса Джавел.

За пару секунд до попадания умная машина просто катапультировала волчонка, словно пилота самолёта — прямо вместе с креслом. А уже постфактум система в шлемофоне сообщила, что именно было по нему применено.

Опыта военных действий у Чака не было, зато была магия и укрытие, за которым он успешно отсиживался уже минут как пять, отстреливаясь от противника лишь одиночными прицельными выстрелами, чтобы сберечь турель на правой руке костюма и парные Глоки для ближнего боя.

Вся улица дымилась и полыхала от взорванных частей его джипа — бронемашина была хорошим укрытием от пуль и осколков, но оказалась уязвима для ручного комплекса Джавел и для пущенной с пятидесяти метров ракеты — всё равно что в упор в данном случае. Недалеко валялось и спасительное кресло, сразу же после катапультации ставшее целью для вражеского огня. Возможно, белки приняли его за боевого дрона и на всякий случай накормили досыта удобное сидение свинцом.

“Чёртовы белки… Пришли сюда как