Драконоборец - Рэйда Линн

Когда охотники вернулись в замок, тетушка Эмилия сидела в кресле у камина в Большом зале, а ее нога с туго перебинтованной лодыжкой покоилась на низкой скамеечке, покрытой вышитой подушкой. Ричарду сделалось совестно. С тех пор, как он оставил тетю с сэром Робертом, он ни разу о ней не вспомнил и даже не подумал о том, не пострадала ли она из-за падения. Охваченный чувством вины – как будто бы леди Эмилия могла каким-то образом понять, как мало его волновало её состояние – он подошел к камину, чтобы справиться о её самочувствии. Леди Эмилия рассеянно ответила, что «нога уже почти не болит, спасибо», похвалила Ричарда за то, что он, как и положено гостеприимному хозяину, не стал бросать своих гостей из-за случившегося «недоразумения», а когда Ричард, вконец убитый таким толкованием своих мотивов, забормотал что-то бессвязное и жалкое насчет того, что он не должен был бросать ее одну, тетушка возразила, что, благодаря любезности сэра Роберта, она замечательно провела время.

В самом деле, рядом с камином стояло еще одно кресло, и граф Мердок встал с него только ради того, чтобы поприветствовать Их Величеств. Между креслами стоял низенький стол с печеньем, хлебом, сыром и вином. Похоже, что Роберт не только сопроводил леди Эмилию обратно в замок, но и оставался с ней до возвращения охотников. Трудно было представить, о чем королевский сенешаль мог разговаривать с леди Эмилией, однако, вспомнив первый опыт собственной «беседы» с сэром Робертом, Ричард решил, что для тети Эмилии человек вроде Роберта, действительно, был идеальным собеседником. Если сам Ричард в свое время взмок от напряжения, пытаясь поддержать беседу с сенешалем, который на все вопросы или замечания соседа по столу отвечал односложно или вообще молчал, то тетушка Эмилия, привыкшая не обращать на замешательство, досаду и усталость своих собеседников внимания, наверняка чувствовала себя просто превосходно, получив, наконец, полную возможность произносить свои монологи об упадке нравов перед тем, кто не пытался как-то возразить или оспорить сказанное. Выдержке и куртуазности сэра Роберта можно было только позавидовать – другой на его месте через пять минут такого разговора предпочел бы спрятаться в собственной спальне, сославшись на головную боль.

Ричард мысленно обещал себе, что постарается как-нибудь отблагодарить Роберта Мердока за все, что тот для него сделал.

Алисон, вынужденная принимать вернувшихся гостей вместо хозяйки замка, поначалу выглядела напряженной, но расслабилась и заметно повеселела, когда Невилл рассказал ей об их приключениях. Сказать по правде, в искусстве притворства Алисон никогда не была особенно сильна, однако, не желая обижать кузена, постаралась не слишком открыто демонстрировать свою радость.

- Так, значит, большую часть времени вы прошатались по лесу, пытаясь найти Ричарда и короля?.. – сочувственно спросила она Невилла. – Ты не очень расстроился, что пришлось пропустить самое интересное?

- Не особенно… Ты знаешь, я не самый страстный охотник в этом замке. Это вы с Ричардом всегда любили поохотиться. Я даже удивился, что ты не поехала. Ладно, пойду переоденусь… Увидимся за обедом. Все-таки эта охота пошла мне на пользу – вчера мне казалось, что я больше в жизни не смогу съесть ни крошки, а сейчас я голоден, как волк!

Оставшись с Ричардом вдвоем, Алисон заглянула жениху в глаза.

- Что, сложно было его отпустить?..

- Не очень. Хотя ещё неизвестно, кто кого в итоге отпустил... - ответил Ричард и пересказал Алисон рассуждения Гильома. – Странно, что Орси сразу сообразил, в чем дело, а я ничего не понял, хотя мог бы догадаться, как все это странно – наткнуться в двух милях от нашего замка на такое место, которое я впервые в жизни вижу. Наверное, я действительно дурак, - закончил он.

- Дурак ты или нет, но лично я очень рада тому, что ты такой, как есть, - серьезно возразила Алисон. – Когда ты собирался на эту охоту, у меня впервые в жизни было чувство, как будто бы я тебя совсем не знаю. Дело даже не в том, что ты был со мной не согласен. Такое уже бывало… Но на этот раз ты даже не хотел понять, о чем я говорю. У меня было чувство, что ты просто отмахнулся от меня и поспешил как можно быстрее выбросить наш разговор из головы – чтобы мои слова не помешали тебе делать то, чего тебе хотелось. И, по правде говоря, пока вас не было, я злилась на тебя и думала – «ну ладно, Ричард Эйсли! Хорошо, что я успела посмотреть на тебя с этой стороны прямо сейчас. Было бы куда хуже, если бы это внезапно выяснилось уже после свадьбы». И так далее, и все тому подобное. Но сейчас я думаю, что это было глупо. Никакой человек не может быть безупречным и всегда все делать правильно и хорошо. Вполне достаточно того, что у кого-то это получается почти всегда. И главное – что этот «кто-то» может быть неправ в какой-то мелочи, но обязательно поступит верно в действительно важном деле. И я всегда знала, что ты именно такой человек, Ричард. За это я тебя и люблю.

Ричард почувствовал, что краснеет – разом и от удовольствия, и от неловкости.

- Будь я таким, как ты воображаешь, я, наверное, не бросил бы Эмилию, - возразил он.

- Она без тебя не скучала, можешь мне поверить, - отмахнулась Алисон. – Знаешь, этот сэр Роберт так за ней ухаживал и так заботился о том, чтобы устроить ее со всеми возможными удобствами, что я даже подумала – уж не влюбился ли он в тетю Милли.

Ричард рассмеялся.

Уж скорее, можно было бы поверить в то, что сенешаль внезапно воспылает страстью к Ригелю…

Однако через пару дней Ричарду стало не до смеха. Сенешаль все откровеннее пренебрегал обществом остальных гостей ради того, чтобы проводить время в обществе леди Эмилии, да и в самой тетушке произошли заметные перемены. Нет, она не стала тщательнее одеваться и не перестала зачесывать волосы назад и заворачивать в унылый, заколотый шпильками пучок. И ее лоб по-прежнему казался бледным и высоким, как у дам прошлого века. Но лицо стало гораздо более живым, а на щеках теперь часто играл румянец, и от этого леди Эмилия стала казаться лет на десять младше, чем обычно. А сэр Роберт, к удивлению самого Ричарда, вовсе не слушал Эмилию молча, как когда-то его самого, а вел с ней долгие и оживленные беседы,