На чужой войне 2 - Ван Ваныч

что для его преклонных лет несло и эмоциональный подтекст, знаменуя собой ещё один прожитый год, и с тревогой поглядывая на сход льда по Соне. Такового давно не бывало, чтобы реку сковывало ледяным панцирем, но нынче год вообще случился особенный. Впервые, со времён распри монастыря с бургундскими герцогами ещё прежней династии- а прошло уже тридцать лет- над ним нависла столь грозная опасность: некий принц- по слухам, схизматик- собрал в окрестностях огромную армию, угрожая существованию монастыря.

Попытка- ещё зимой- заручиться поддержкой сына короля Филиппа оказалась неудачной. У наместника и без того хватало своих проблем с бригантами и местной знатью, а интересы аббата- и вовсе представлялись второстепенными. Предложив тому обождать, или самому нанять рутьеров для обороны- что Его Преподобию показалось и совсем сомнительным делом, — как если лису запустить в курятник. К этому, очевидно, примешивались и неоднозначные отношения предыдущих властителей герцогства в прошлые столетия, с завистью взиравших на богатства монастыря и неоднократно пытавшихся урезать (или утолить свой- это как посмотреть) его аппетит- что нередко перерастало в вооруженные столкновения. И вроде бы удалось совсем недавно договориться с тогдашним герцогом Бургундии Эдом Четвёртым по спорным вопросам, но вражда и пролитая кровь так просто не забывается. И теперь приходилось рассчитывать лишь на себя. А ещё эти горожане…

По договору с городом, аббатство каждый год получало от него сто сорок ливров (а восемь лет тому назад- эта сумма была на сорок единиц меньше, — что естественным образом уменьшило к нынешнему моменту и уровень почтения горожан к монастырю и, персонально-к его аббату) в виде подношений на День Всех Святых, но срок уже миновал, а денег до сих пор нет. И если бы только это- у хозяина и монастыря и города были свои рычаги для решения этого вопроса, но пришлось с этим обождать, — слишком неоднозначной являлась общая ситуация. Шпионы аббата доносили, что среди горожан идут нехорошие разговоры, особенно среди купцов, а всё началось со спонтанной ярмарки у замка Мерси. Которую теперь нынешний его хозяин хочет превратить в постоянную, что должно было ударить, в том числе, и по карману аббата. И опять всё упиралось в этого схизматика…

Потому и тревожился ныне Жерар, наблюдая за начавшимся ледоходом, а вернее, за установившейся совсем недавно тёплой погодой, подсушившей дороги и, тем самым, снявшей последние барьеры на пути рутьеров.

Неожиданно, дверь распахнулась, звонко брякнув о стену, и в покои аббата влетел служка:

— Ваше преподобие, бриганты!

Обернувшийся на звук и было хотевший хорошенько отчитать того за непочтительность, но вместо этого замерший, как соляной столб, аббат лишь выдохнул:

— Где?!

--

Мы выдвинулись, как только позволила погода, и всего через два дня движения по просохшим дорогам явились пред стены Турню. В городе бил тревожно колокол и спешно закрывались ворота. На стенах суетились вооруженные люди, готовясь к приступу. Впрочем напрасно, планов на поспешный штурм у меня не было, и потому колонны медленно сворачивали с дороги, немедленно разбивая лагерь.

К вечеру шум утих, поужинавшие воины устало укладывались на покой- лагерь засыпал. Кроме меня и ещё нескольких людей- мы ждали ночи…

--

— Пора?

— Да подожди ты!

Два тёмных силуэта, хорошо заметных со стороны города- если бы кто-то в этот ночной момент пригляделся- на крепостной стене своими контурами, склонились над чем-то накрытым плотной тканью. Поправили что-то под ней, и снова устремили взор куда-то наружу- за зубцы. Наконец, судя по голосу-младшему из них, надоело затянувшееся молчание:

— А когда?

— Ты куда-то торопишься?

— Ну, так…

— Неужели от своей жёнушки до сих пор оторваться не можешь?

— Она красивая…

— Они все… А впрочем, что я тебе говорю- сам всё узнаешь… Но не сегодня- у нас ответственное дело, запомни, — судьба города от нас зависит!

Они опять замолчали, зябко кутаясь в плащи и вздыхая. Очевидно, это ожидание не доставляло им удовольствие… Наконец, старший, определив момент по каким-то своим приметам, бросил:

— Начинаем!

И спустя короткое время, я, стоящий в компании ближников, увидел маячивший над крепостной стеной непрерывно очерчивающий дугу огонь факела. Широко улыбнулся и, обернувшись к соратникам, выдохнул:

— Получилось!..

--

Рано утром стоящий у окошка на самом верху церкви Святого Филибера, более всего своей монументальностью и высотой напоминавшей боевую башню, аббат монастыря, увидев нечто неожиданное, резко дёрнул створки, поспешно его распахивая. Едва не выпав, высунулся по пояс наружу, округлившимися глаза уставившись на втекавшие через распахнутые ворота отряды рутьеров:

— Как?! Измена! Эй, стража!..

--

Не везде прошло столь же гладко, как у южных ворот. Кое-где вассалы аббата отчаянно сопротивлялись, но это уже ни на что не влияло, а лишь увеличивая количество жертв сегодняшнего дня. Рутьеры постепенно занимали ключевые объекты обороны, как там у Ленина: вокзалы, телефон, телеграф… Которые в данной временной реальности поменялись на ворота, башни, ратушу… И постепенно всё ближе стягивались к местному Зимнему дворцу- аббатству Святого Филибера.

Едва я, в колонне своих войск, проследовал сквозь узкое горлышко ворот, ко мне подкатили представители города, прямо жаждавшие подтверждения обещаний, данных Исааку наедине. Подтвердил, конечно- это и в моих интересах, — в дальнейших планах выгоднее процветающий город, а не дымящейся развалины. А рутьерам… Думается, богатый монастырь вполне утолит их ненасытный аппетит. И даже религиозная ориентация не станет в том препятствием…

--

Аббатом постепенно овладевало отчаяние: немногочисленные вассалы, прорвавшиеся к монастырю, едва ли могли существенно усилить его оборону, а горожане- на которых и была основная надежда, — предали. Наконец, поток беглецов иссяк, а на ближайшей улице Бончаров показались передовые отряды противника- и Жерар велел закрыть ворота. Обернулся к стоящему тут же маршалу Жаке де Шане, ответственному за оборону, и вопросил:

— Сможем выстоять?

То задумался на мгновение, но лишь на мгновение:

— Нет!

— Почему? Ведь монастырь и строился прежде всего как крепость.

— Может и отобьемся от первого приступа, но длительной осады не выдержим- нас слишком мало. К тому же…

— Говори!

— По слухам, в распоряжении схизматика имеются бомбарды, — и маршал развёл руками, — сами понимаете, Ваше Преподобие, такому оружию нам нечего противопоставить, лишь молиться…

--

Ворота церкви- они же вход в монастырь- располагались между двумя толстыми цилиндрической формы трехэтажными башнями. Ведущая к ним площадь, так и называвшаяся- монастырская, сужалась к ним, превращаясь в небольшой тупичок между ними. Смертельно опасный пятачок…

До этого места рутьеры двигались, хоть и с боями, но без особых усилий- подавляющее большинство позволяло давить сопротивляющихся походя. Сыграло свою роль и предательство горожан, отчего бились только прямые вассалы аббата, причём в полном окружении. Впрочем, глядя на толстые рожи