Открой чакры, или умри! - Константин Дмитриевич Денисов

А вот в том, что это были именно чары, я уже не сомневался. Это была не кома, не бессознательное состояние. Это был просто сон, причём, довольно умиротворённый.

То, что Алиса назвала её «спящей красавицей», очень походило на правду. Тут Алиса прям угадала. Освобождение от сидящего в ней сгустка тёмной энергии, каким-то образом спровоцировало этот волшебный сон, который мы никак не могли прервать.

И всё бы ничего. Можно было бы подождать, пока всё закончится, или поискать выход из сложившейся ситуации, обратиться к специалистам… но всё это было возможно, только если бы мы были где-то в безопасном месте. А это таковым не являлось, и нам надо было срочно двигаться.

Об этом говорила и сказанное Ниной слово: «пора»! Если мы верим в то, что она интуит, то это вполне может оказаться не прорыв из сна в реальность, а вполне себе чёткое руководство к действию. Другими словами, с этого места пора уходить.

— Так что там с выходом? — спросил я у Алисы, он там точно есть?

— Там других вариантов нет. Идти можно только по одному пути, всё остальное наглухо завалено. И да, эти чудики что-то кричали, что они стражи входа в подземный мир, — ответила Алиса.

— А оставить одного в живых и допросить как следует, ты, конечно же, не догадалась, да? — сказал я.

— Может, и догадалась, вот только когда всё закончилось, допрашивать уже было некого. Они на меня набросились как умалишённые, пришлось отбиваться, и я их, естественно, не считала. А потом они вдруг все закончились, — в голосе Алисы сквозило искреннее сожаление. Но не тем, что она кого-то не оставила в живых, а тем, что только разошлась, а врагов больше не осталось.

— Ладно, Нина сказала пора, значит, действительно пора! — сказал я, взваливая Нину себе на плечо по старой схеме.

— Серьёзно? — скептически сказала Алиса, — ты теперь руководствуешься в принятии решений сонным бредом этой спящей красавицы? Думаешь, это надёжный источник?

— Не знаю, — честно сказал я, — но идти всё равно надо, а то, что она говорила до этого, вроде бы сбылось.

— Ну как сбылось, — задумчиво сказала Марта, — она сказала, что всё будет хорошо, и никто не умер… пока что. Такое себе пророчество. А вдруг через час всё будет плохо? На какой срок рассчитаны её предсказания?

— Она не предсказательница и не пророк, она интуит… если я не ошибся. Она не видит будущего, она чувствует, к чему приведут те или иные решения. Без подробностей. Просто, что стоит делать и чего не стоит. Ты вообще знаешь, что такое интуиция? — спросил я у Марты, которая внезапно тоже начала выражать скептицизм.

— Ну, так-то да, но всё равно… — начала Марта.

— Хватит, — оборвал её я, — это никакая не дискуссия. Всё просто. Идти надо? Надо! В даре Нины мы уверены? Нет! Мы это знаем, и это всё никак не влияет на то, что мы делаем, так к чему все эти разговоры?

— Всё! Умолкаю! — вскинула руки Марта, которая уже пожалела, что открыла рот.

— Рюкзак мой не забудь! — сказал я Алисе, которая уже направилась к выходу.

— Да, бли-и-и-ин! — разочарованно сказала она и вернулась за рюкзаком. По её поведению я понял, что она хотела забыть его специально, чтобы не тащить.

— Этот рюкзак мне дорог, — сказал я ей, — не потеряй его, ладно? Иначе останешься без зарядки!

— Так, нечестно! — возмутилась Алиса.

— А пытаться избавиться от моих вещей честно? — сказал я.

— Да я просто забыла, — пробурчала Алиса, натягивая лямки рюкзака на плечи.

Но по её тону было понятно, что не забыла, а оставила.

Алиса довела нас до большого завала, который полностью перегораживал тоннель. Но выход отсюда был, через дверь в стене. Дверь была старая, железная и покорёженная. Она была открыта и уже навечно, потому что приржавела в таком положении. Да и мусором строительным её тоже привалило основательно.

За дверью был небольшой коридор, и начиналась лестница наверх.

— Интересно, — сказал я, аккуратно поправляя Нину на плече, — мы хоть в какую сторону от Текстильщиков уехали? В сторону центра, или наоборот?

— В том вагоне, где мы спали, осталась наклейка над дверями. И там была другая ветка… ну та, где Дубровка, Кожуховская… салатная, которая, — сказала Марта.

— Да? — удивился я, — жаль, что я сам внимания не обратил! Ты думаешь, что нас унесло на дрезине на соседнюю ветку?

— Похоже на то, — сказала Марта, — здесь, конечно, ни в чём нельзя быть уверенными, ведь вагон мог попасть туда и случайно. Но если нет, то мы на другой ветке!

— А какая разница? — выглянула с верхнего пролёта лестницы Алиса, поняв, что мы отстали.

— Разница будет, когда мы окажемся на улице, — сказал я, — нужно будет сориентироваться, понять где мы и думать, как попасть в район, где есть либо знакомые, либо моя опорная точка.

— Опорная точка? — заинтересовалась Алиса, — и много их у тебя? Точек-то этих?

— Меньше чем хотелось бы, — туманно ответил я, решив оставить эту информацию в тайне.

Опорные точки, это может быть сильно сказано. Но в некоторых частях города, если подворачивался удобный случай, я старался делать либо закладки с необходимыми припасами, либо даже находить заброшенные, неочевидные помещения, маскировать их и устраивать там самый настоящий опорный пункт. Но именно таких было мало. Это требовало значительных усилий, а бывало так, что оборудованное место простаивало и я туда больше ни разу не возвращался. Хотя идея с этими опорными точками была здравая, я так и не определился, нужно ли мне это, или оно того не стоит. Сейчас склонялся к мысли, что всё-таки нужно, как раз для таких случаев. Но, как назло, в этой части Москвы у меня ничего не было, где бы мы не вылезли из-под земли. Очень далеко от Текстилей мы уехать просто не могли.

Подниматься пришлось долго. И Алиса оказалась права. Другие выходы отсюда были, но их все завалило, причём наглухо, так, что даже проверять смысла не было. Большие разрушения, удивительно ещё, как эта лестница уцелела.

В итоге мы попали в подвальный этаж какого-то сооружения. Вот здесь Алиса и натолкнулась на тех, кто охранял этот вход и выход.

После общения с Алисой было трудно определить, что это были за существа, понятно только, что не совсем люди. Маленького роста, очень коренастые, метр с кепкой, в прямом смысле этого слова. И их в основном размазало по стенам. Всё было