Ван Ван из Чайны 3 - Павел Смолин

Сон принадлежал другу русского Ивана, а аварии в этом времени и пространстве еще не случилось. В голове мелькали обрывки новостных лент — «ответственность за теракт взяла на себя ИГИЛ…» [ЗАПРЕЩЕННАЯ В Российской Федерации ОРГАНИЗАЦИЯ], «…авария стала крупнейшей за всю историю Египта», «Погибли двести семнадцать пассажиров и семь членов экипажа…», «Следствие установило, что самодельное взрывное устройство было заложено в отсек негабаритного багажа в хвосте лайнера: его замаскировали нагромождением детских колясок и багажа. Сообщником террористов был сотрудник сервисной службы аэропорта Шарм-эш-Шейха».

Увиденное при всем желании не «развидеть», и в голове буквально гудит: «НУЖНО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ!». А что именно делать-то⁈ Звонить в полицию? А сколько им вообще звонит всяких безумцев? Мой рассказ просто автоматически будет отправлен в спам-фильтр. Да и вообще — какое отношение к рейсу Египет — Россия имеет китайская полиция? Может лучше попытаться отправить предупреждение собственно русским? То же самое — сколько угроз и просто бреда поступает их спецслужбам?

Ничего не делать, однако, я не могу: у меня ведь есть пусть и призрачная, но возможность спасти пару сотен людей, а я просто забью⁈ Да не в жизнь, иначе мне до самой смерти будет сниться примерно то же самое, что сегодня. Не хочу! Я банально с ума сойду от угрызений совести, которая, как оказалось, имеет надо мной огромную власть.

Машинально отбив кросс Шу Жу, я покосился на стоящего около судейской вышки (сейчас оккупирована тренером Ло и его зонтом) Фэй Го. «Китайская ФСО» уж точно не занимается безопасностью международных авиалиний, если ими, конечно, не собираются воспользоваться охраняемые персоны.

Смогу ли я в нужное время оказаться в нужном месте — в самолете? Вопрос не в практической так сказать составляющей, а в личной смелости. Страшно: а если это не поможет предотвратить теракт? Не хочу жертвовать жизнью впустую. Да я вообще ей «жертвовать» не хочу — я только жить нормально начал! Можно мне пожалуйста шесть-восемь десятков спокойного богатого существования?

«Заслужи», — презрительно хмыкнула совесть.

Что значит «заслужи»⁈ Я что, чужое беру? Все заработано своими руками.

«Трус и эгоист», — приложила она меня так, словно это я ответственен за еще не случившуюся трагедию.

Да и случится ли она вообще? Откуда мне знать, что вокруг тот же мир, из которого ко мне «прилетела» память Ивана. Ладно, просто буду стараться как можно громче и анонимнее бить во все доступные колокола, а личное присутствие на рейсе оставим как последнее средство.

Кого я обманываю? Не смогу я просто выкинуть злополучный самолет из головы. Фэй Го… Начнем с него, а там посмотрим по ситуации. План прост — телохранитель сам велел мне отдавать ему всё, что мне может отдать кто-то из толпы для проверки. Почему бы «кому-то» не подсунуть мне отпечатанный на никак не связанным со мной принтером листочек формата А4? Например — «оставить» например на столике ресторана. Ставим на первый план в списке задач — Китай огромен, и найти в нем возможность «без палева» что-нибудь напечатать легко.

— Достаточно! — прервал тренировку Ло Канг.

Мы с Шу Жу покланялись аплодирующему народу, и в «полицейской коробочке» направились в школу — привести себя в порядок. После принятия решения, душа и переодевания мне полегчало настолько, что я парочкой подколок отбил у спарринг-партнерши желание выяснить «что это со мной». Тренер Ло — мужик многомудрый, поэтому лезть не стал: полагаю, списал мою недостаточную самоотдачу на усталость или вроде того.

В актовый зал школы впустили только учеников, педагогов, журналистов и прибывших из города чиновников — многоуважаемого Ченя Хуасяня сегодня нет, но есть трое незнакомцев из его отдела: медийно «прокачиваются» с моей помощью. Цель мероприятия — ответы на вопросы школьников, которые все как один расспрашивали меня про теннис. И хорошо — я же спортсмен, нафиг мне разговоры о чем-то, в чем я разбираюсь хуже?

Глава 21

— Отлично, Ван Ван! — похвалил меня режиссер с корейским акцентом.

Потому что он кореец и есть, «выписанный» оттуда мастер корейского народного жанра «Кей-поп» с портфолио изумительных размеров. Причина, по которой я в лучах закатывающегося солнца (завтра утром поснимаем на восходе) бью палкой по камням, отправляя их на дальний край чесночного поля, пока рядом со мной смазливые разодетые пацаны «раннестуденческого» возраста имитируют игру на гитарах, клавишах и барабанах, проста — одному из наших поп-лейблов и по совместительству «заводу» по производству «мальчиковых групп» пришла в голову идея привлечь меня к раскрутке их новой группы.

Деньги предложили отличные, поэтому я согласился, поставив условием съемки в родной деревне. Это лейбл устроило, и они выстроили простенький сценарий, состоящий из моих «тренировок» в деревне, а потом — из нарезки кадров с турниров, типа путь показать.

Песня называется «Unstoppable» [Sia — Unstoppable], исполняется на английском — полагаю, чтобы попытаться «срубить» немного валюты с внешних рынков — а написала ее австралийка. Все это было изложено в приложении к контракту, чтобы я видел — у нас тут не абы что, а экспортный продукт! Суть текста ясна из названия. В эпизодах «засветились» мои сестренки, родители и некоторые односельчане — среди них Лю Гуан, торговец Гао и староста Бянь: двое последних на правах самых важных людей деревни после семьи Ван. Поучаствуют в клипе и тренер Ло, Шу Жу и Ли. Фэй Го отказался — ему по должностной инструкции не положено «светиться», особенно — в поп-клипах.

— Возможно, нам еще понадобится твоя помощь, но это случится не раньше, чем завтра, — добавил режиссер.

— Вы знаете, где меня найти, уважаемый Хо Ён, — поклонился я ему, раскланялся с членами группы и покинул поле на своей «Х5», за рулем которой стандартно сидел Фэй Го.

— Ну как? — спросил телохранитель.

Делающие вид, что сегодня у всех них день работы в поле односельчане, коих за периметром «съемочного поля» набралось несколько сотен, дружно забивали на имитацию сельхозработ и махали мне руками. Я в долгу не оставался и махал в ответ.

— Норм, я же не актер и не танцор, а чисто экспонат для привлечения внимания, — пожал я плечами, не отрываясь от «перемашек» с односельчанами. — Вот ребятам из группы тяжело — не конкретно сейчас, а глобально. Они с одиннадцати лет в школу поп-певцов ходят, неба чистого над головой считай не видели, пахали по восемь-двенадцать часов в день, и только сейчас, спустя годы