Хозяин антимагии 4 - Миф Базаров

Волынский повернулся к Рыбакову.

— Теперь доложите о готовности. И план работ на завтра, — он бросил взгляд на почти скрывшееся за горами солнце. — Мы теряем время. Балтийск ждёт.

Поздно вечером, когда Волынский наконец удалился в отведённую ему каюту, Рыбаков поднялся в рубку. Усталость валила с ног, но одна мысль не давала покоя: «Где Мотя?»

Капитан обыскал привычные места: приборную панель, где тушканчик любил дремать на тёплых приборах, камбуз, где его всегда ждала еда.

Нигде нет.

Серебристый зверёк бесследно исчез.

Глава 15

Тяжёлый зловонный воздух карцера давил на грудь. Я сидел, скрючившись в этой проклятой яме и прислонившись спиной к холодному влажному камню. Ржавые прутья решётки, словно зубы гигантского зверя, смыкались над головой, отрезая кусочек утреннего неба.

Гнилостный запах сырости и тлена, поднимавшийся из-под слоя прелой листвы и травы, уже перестал раздражать.

Время тянулось медленно, словно смола. Каждая минута в этом каменном гробу была пыткой физической и моральной.

Руна подавления, вмурованная в карцер, не давала применить магию. Любая попытка сконцентрироваться и ощутить ставшую уже привычной связь с землёй натыкалась на мёртвую пустоту. Как будто отрубили руку.

Но сдаваться? Ни за что.

Мозг, привыкший к анализу и решению задач, лихорадочно перебирал варианты.

Решётка. Железо. Ржавчина. Коррозия.

Я видел два пути.

Первый — химический.

Слабая кислота могла бы ускорить разрушение ржавчины и ослабить металл. Но где её взять?

Выпросить у охранника уксус? Ха! Вряд ли.

Моча? Она содержит мочевину и соли — слабый электролит. Но концентрация ничтожна, а объёмы… нужны литры, постоянное воздействие.

Недели, если не месяцы, а у меня их не было. Надо выбираться отсюда как можно быстрее!

Электролиз: создать гальваническую пару! Если бы у меня был кусок более активного металла, к примеру, цинк или алюминий, и электролит, да та же солёная вода или моча, можно было бы попытаться ускорить коррозию железа.

Но… металла нет.

Электролита — мизер. И опять — время, которого не хватит.

К тому же процесс требовал бы контроля, постоянного увлажнения, что нереально под присмотром охранников.

Соль: попросить для еды? Если бы дали, можно было бы попробовать делать концентрированные растворы и наносить на самые ржавые участки петель и замка.

Соль — враг железа, она ускоряет окисление. Но опять же, это процесс медленный, а охранники могли заметить мои манипуляции.

Да и дадут ли соли? Хлеб был чёрствый, вода — болотная жижа. Соль — это деликатес.

Все химические пути вели в тупик из-за временного фактора и отсутствия ресурсов.

Толку от них ноль.

Второй путь физический.

Силовой. Но чем? Руками? Смешно.

Нужен был рычаг. Лом.

А где его взять в каменном мешке?

Мой взгляд невольно скользнул вниз, к влажной и тёмной земле под ногами. Туда, где скрывались останки предыдущего постояльца.

Холодок пробежал по спине. Это было кощунственно, отвратительно… но иного выхода нет.

— Прости, друг, — прошептал я, не зная, кому адресую слова: скелету или его призраку. — Но твои дела, похоже, ещё не окончены. Помоги мне выбраться отсюда.

Я начал ковырять пальцами в грязи, раздвигая слипшиеся листья и прелую труху.

Земля была плотной, холодной. И вот ощущение гладкой твёрдой поверхности. Не камень. Это была кость. Ребро.

Потом из земли появились очертания тазовой кости. Наконец, то, что искал: длинная берцовая кость. Она была крепкой, тяжёлой, с утолщёнными концами. Это настоящий природный лом.

Я вытащил её, стараясь не думать о владельце. Кость была желтовато-серой, местами покрытой тёмными пятнами, но целой.

Проверил на изгиб, вроде прочная. Идеально, можно начинать.

Следующие часы превратились в адскую рутину. Как только шаги охранника удалялись или он засыпал на своём походном стуле, а спал он крепко, храпя как паровоз, я начинал работу.

Упирался костяным ломом в место крепления одной из петель решётки к каменному основанию колодца. Петля представляла собой толстый кованый крюк, вбитый в камень и продетый в массивное ухо на самой решётке. Всё было покрыто толстым слоем ржавчины и вековой грязи.

Хр-р-ряп!

Первая попытка.

Кость скользнула по металлу, не оставив и царапины. Я сменил точку приложения силы, нащупал зазор между крюком и ухом решётки. Упёрся изо всех сил, используя всю мощь спины и плеч, сжавшись в тесном пространстве.

Бдзынь!

На этот раз глухой стон металла. Ржавчина осыпалась мелкой крошкой. Казалось, петля чуть сдвинулась.

— Эй, ты! Тихо! — донёсся хриплый окрик охранника. — Шевелишься как червяк! Угомонись, а то палкой успокою!

Я замер, спрятав кость в грязь под ногами.

Сердце колотилось как молот.

Минута, другая… Храп возобновился.

Можно продолжать.

Работа шла мучительно медленно. Кость это тебе не сталь, она скользила, трещала под нагрузкой, грозя сломаться. Я использовал грязь как абразив, пытаясь втирать её в зазор и надеясь, что песчинки сыграют роль наждака.

Пробовал плевать на место работы со слабой надеждой, что слюна хоть чуть-чуть, но ускорит коррозию в микротрещинах. Но это капля в море. Основная ставка была на механическое воздействие, упорство и потраченное время.

День сменился вечером, принеся черпак вонючей воды и кусок хлеба, твёрдый как булыжник. Ночью же пришли холод и кошмары, где решётки сжимались, а кости подо мной шевелились.

Странно, раньше кошмары мне не снились вовсе, а теперь каждую ночь одолевает какая-то мерзость. Словно это место прокляли прежние хозяева. Хотя, учитывая, что я оказался в мире, где магия реальна… ничего удивительного, пожалуй.

Наступило утро с новой порцией отчаяния и новой решимостью.

Я продолжал. Час за часом. Петля поскрипывала всё громче, зазор становился чуть заметнее. Я уже чувствовал её люфт!

За эти дни, что провёл в яме, карцер пополнился.

После мятежа Строганова он перестал быть местом для единичных провинившихся. Теперь это был импровизированный лагерь для «неблагонадёжных».

Скрип открываемых решёток и глухие удары тел о дно ям стали почти постоянными.

Сначала сюда волокли не согласившийся примыкать к восстанию высший состав, потом непокорных офицеров из тех родов, смерть которых сулила Строганову крупные неприятности в будущем.

Одним из первых приволокли молодого капитана кавалерии. Его мундир был порван на груди, лицо в ссадинах и кровоподтёках. Мужчина хрипло ругался, пытаясь сопротивляться конвою, пока его не оглушили прикладом и не сбросили в яму рядом с Долгоруким.

— Предатели! Ублюдки! — придя в себя кричал он хрипло и безнадёжно, пока охранник не ткнул палкой в лицо, пригрозив залить нечистотами. — За Императора! За Белова!

Крики молодого капитана сменялись рыданиями ярости и беспомощности.