Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

петляя между деревьями, с каждой секундой набирая скорость. Я поскользнулся на прелой лесной подстилке, рухнул на землю, почувствовав, как хрустнуло колено, но тут же вскочил и побежал дальше. Почувствовал резкую боль, но нужно было держаться — всем стало очевидно, что сейчас будет.

Этот сукин сын уже нас заметил, и оторваться у нас не получалось. Гул только нарастал. Я повернулся, увидел, что-то же самое сделали и остальные, и через несколько секунд наши подствольный фонари — таиться все равно не было смысла — выхватили из темноты дрожащий силуэт, низко зависший над кронами.

— Сбейте его! — рявкнул я.

Гром и двое импортных тут же вскинули автоматы и дали по нему несколько длинных очередей. Сухо хлопали глушители, а трассеры резали небо. В какой-то момент дрон дернулся, накренился, но потом выровнялся. Эта тварь как будто издевалась.

А ведь я их боюсь. Действительно боюсь, настолько, что поджилки трясутся, а колени слабеют. Что это — реакция тела после того, что со мной случилось в Севастополе? Или еще что-то?

— Хавай, сука! — заорал Гром и всадил в него еще одну длинную очередь, примерно на полмагазина.

И попал — одна из лопастей вспыхнула искрами, дрон закрутился волчком и рухнул в темноту. Двигатели еще работали, где-то было слышно гудение, но и все.

— Минус! — отрапортовал «росгвардеец».

Только вот проблема в том, что в небе уже был слышен тот самый мерзкий звук — будто малолитражный мопед, работающий на предельных оборотах.

— Камикадзе! — заорал я. — Ложись!

Мы плюхнулись на землю, даже не думая, кто куда. Я закрыл голову руками, а через несколько секунд понял, что продолжаю орать на одной ноте.

В следующий миг все вокруг дернулось, и где-то совсем рядом рвануло так, что деревья затрещали. В ушах зазвенело, меня обдало волной тепла, а следом осыпало трухой, листвой и хвоей.

Ударом впечатало лицом в землю. Что-то попало в нос, я поднял голову, закашлялся.

— Все целы?! — заорал я.

— Цел! Цел! — один за другим отвечали бойцы.

Осмотрелся, убедился, что поднялись все. Повезло. В рубашке родились, никого даже не ранило. Похоже, что камикадзе взорвался где-то позади, возможно в дерево попал. Повезло. Проблема только в том, что и они по одному не летают.

— Валим отсюда, парни! — заорал я и снова поднялся на ноги, побежал, уже не разбирая дороги.

Вокруг стало совсем темно, подствольный фонарь вылавливал силуэты, которые только мельтешили, и я наконец выключил его. Наткнулся на дерево, и острый сук впился мне в плечо, послышался треск, с которым разорвалась ткань. Я тут же рванулся в сторону, побежал дальше и дальше. А потом снова услышал позади звук мотора мопеда.

— Еще один, сука! — крикнул я.

Резко повернул направо в надежде, что остальные догадаются, что нужно сменить траекторию, и тогда оператор нас, возможно, не найдет.

Хотя кому я вру? Не думал я об остальных в тот момент вообще. Мне бы самому выбраться, чтобы больше не попасть под обстрел этих ебаных дронов. Сколько пацанов от них полегло — и говорить нечего.

Перед глазами все задергалось, картинка леса стала на доли секунды меняться на разрушенный Севастополь. Я увидел справа моих бойцов, тех, с которыми шел в тот самый неудачный рейд. И Вирус был среди них. Мертвенно бледный, он смотрел на меня.

Гул стал все громче, и я снова бросился на землю, закрыв голову руками. И меня опять вдавило в землю и осыпало какой-то дрянью. На этот раз я не успел открыть рот, и по башке словно долбанули кувалдой. Я почувствовал, как по шее мазнуло какой-то жидкостью.

Дотронулся ладонью, посмотрел — кровь. Моя? Если бы моя, я бы уже сдох.

Обернулся и увидел бойцов, что лежали на земле. Быстро пересчитал — одного не хватало. Ага, вот и куски тела лежат, и кровь повсюду разбросано. Ноги, руки, только при этом головы не видно. Куда-то совсем далеко улетела?

И кого убило? Черт знает, так просто не разберешься — темно, да и перед глазами по прежнему мелькают картинки из прошлого. Вирус… Вирус…

Все поднялись, а я вдруг понял, что сил у меня нет совсем. Все. Пусть меня прямо здесь и хоронят, но больше я ни шага не сделаю. И хрен с ним.

Ко мне подскочил один из бойцов в камуфляже. Наклонился, я увидел перед собой оскаленную рожу Грома, а потом он резко влупил пощечину мне по лицу. Так, что перед глазами все на мгновение погасло, а башка мотнулась в сторону.

— Край, вставай! Вставай, блядь! — услышал я, как сквозь вату, его крик. — У них еще есть!

Удивительно, но это привело меня в чувство. Он, похоже, это понял, протянул мне ладонь, а я схватился за нее, и «росгвардеец» рывком поставил меня на ноги. Ну, при его габаритах это не так уж и сложно.

Еще двое стояли у третьего, узкоглазого. А, это же явно наш бурят, Руслан. И он ранен. Но держится, значит, не так уж и тяжело. Хорошо. В смысле плохо, но тоже хорошо.

— Идти сможет?! — зачем-то я заорал во всю глотку.

— Поддержим! — крикнул кто-то из бойцов. На русском, значит, «росгвардеец».

— Тогда валим!

Я побежал. Остальные за мной. Снова мелькали деревья, снова ноги скользили на лесной подстилке. Мы понятия не имели о том, куда бежали, куда шли, зато я отчетливо услышал за спинами треск мотора еще одного ебаного «мопеда». Да сколько ж у них этих камикадзе?

Много. На нас хватит. И возвращаться на базу нам напрямую нельзя, если отследят, то накроют очень легко. Дальности хватит, как ни крути, тут весь остров — триста километров по протяженности, а эти ебаные «Герани» летают до тысячи.

— Где машина? — заорал я.

— А хуй его знает, где машина! — ответил Гром. — Не до нее сейчас! Бежим на хуй!

Ну по этому адресу я бежать был совсем не согласен, но в общем-то сейчас уже без разницы. Лишь бы свалить подальше.

Я снова круто поменял направление, побежал направо. Потом, примерно через полсотни шагов еще раз, уже налево. Позади послышался очередной взрыв, но далеко. Похоже, что по какой-то левой цели отработали. Ну либо случайно на дерево налетели.

Мы неслись по лесу, сбивая дыхание, цепляясь за сучья и скользя по мокрой листве. Шум моторов где-то позади все не стихал, наоборот, гнал нас вперед. Не хуже чем под пулеметами заградотрядов, наверное, пусть мне и ни разу не приходилось испытывать такого удовольствия.

— Левее! — заорал кто-то, и мы шарахнулись к оврагу.

Там, внизу, было сыро,