Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— И что? — спросил Гром.

— Я возьму, — ответил я.

Наклонился и подобрал с земли камень. А потом, размахнувшись, швырнул его в сторону забора. Он пролетел через кустарник, зашуршав листвой, и я, выглянув из-за угла, увидел как часовой тут же встрепенулся посмотрел туда. И взялся за свою двустволку.

Было видно, что ему страшно идти проверять, что еще сильнее добавляло весомости моей характеристике — не боец. Однако он все-таки решился и взяв то место, откуда раздался шум, под прицел, двинулся туда. Причем, как-то инстинктивно у стены дома, будто надеялся спрятаться за ней в случае, если стрелять начнут.

Я спрятался обратно от греха подальше, пока не заметили, и замер. Шаги с каждой секундой приближались, а когда за углом показался человек, я схватил его одной рукой за шею, а вторую положил на правую, что лежала на прикладе двустволки.

Рванул на себя — он вскрикнуть не успел, и тут же подключился Гром, выхватил оружие из его рук и ладонью зажал рот.

— Так, — прошипел я ему в ухо. — Отвечай. Вы с «Воронами»?

Он что-то промычал — рот-то у него был закрыт.

— Кивни или головой помотай, мать твою, — все ведь нужно подсказывать.

Тогда он помотал головой.

— А теперь так, — продолжил я. — Мы вам не враги. Мы просто идем мимо. Нам нужна вода и нужно знать, что вокруг творится. Сейчас я тебя отпущу, и мы спокойно пойдем внутрь, где ты позовешь всех. Учти — если начнется стрельба, то лягут все, у нас люди в каждом кусту сидят. А ты умрешь первым. Понял?

Он кивнул.

— Я тебя отпущу, — сказал я. — Не вздумай кричать.

И выполнил свое обещание, правой рукой вытащив из кобуры пистолет. На ближней дистанции он будет поухватистее, чем автомат, а мне маневренность нужна.

— Вы кто такие? — спросил он, почему-то шепотом, кричать не стал. И правильно. Иначе с большой долей вероятности получил бы пиздюлей.

— «Росгвардия» не видишь что ли? — вопросом на вопрос ответил Гром, указав на свой шеврон.

— А что вы тут делаете? — спросил он.

— Мимо идем, блин, — ответил я. — Дела у нас тут. А раз уж на вас наткнулись, то решили познакомиться. Сколько вас?

— Девять человек, — сказал пленный, поразмыслил немного и добавил. — Пацаны, у нас дети.

— Дети — не дети, если глупостей делать не будете, ничего с вами не станется, — сказал я. — Еще оружие есть?

— Эта двустволка и все, — сказал я. — Серьезно, мы не вооружены. Больше ничего нет.

— Ладно, — сказал я, повернулся к своим. — Пацаны, контролируйте. Если начнется что-то — валим всех.

Плевать «Вороны» — не «Вороны». Мы с этим парнем по-человечески обошлись, и ясно дали понять, что чудить не надо. А если начнут, то у этого могут быть последствия. Вляпаются они в итоге в очень крутое дерьмо.

— Все, поднимайся, — я рывком поставил парня на ноги.

Угрожать пистолетом не стал, просто продолжил держать его в ладони. А второй рукой повел пленного в сторону входа в это здание ресорта. Не доходя шагов десяти, мы остановились, я посмотрел на него.

— Что? — спросил он.

— Да ничего, — ответил я. — Зови остальных, давай, поднимай.

Интересно даже было самому, как он это делать будет. А какая у меня альтернатива? Пройтись с ним по всем комнатам, да разбудить народ? Или ворваться в помещение с автоматами наперевес, опять же пройтись по жилым помещениям, некоторые взломать, всех, кого удастся найти, на стволы посадить и вывести во двор? Первое очень маловыполнимо, потому что по-любому что-то случится, а вот после второго доверительных отношений быть однозначно не может. После того, как тебя на ствол посадили, диалоги вести в целом не очень-то и хочется.

— Народ! — крикнул он. — Поднимайтесь! У нас гости!

Несколько секунд ничего не происходило, а потом я заметил, как жалюзи у одного из окон сдвинулись в сторону. Кто-то посмотрел наружу. Но стояла все та же тишина, ничего не происходило.

— Поубедительнее давай что ли, — сказал я, обратившись к парню. — И давай так, дай им сразу понять, что мы — не враги.

— Это военные! — крикнул он. — Они обещали ничего не делать, просто поговорить хотят!

Да уж, не то, чтобы очень уж убедительно. Нет, понятное дело, кто-то сейчас может ломануться назад через окно. И наткнутся они как раз на импортных. Те стрелять, может быть, и не станут, но перепугают их однозначно, особенно если на английском кричать начнут, да еще и пиздить полезут.

— Народ, выходите! — крикнул я. — Нам вода нужна и просто узнать, что в окрестностях творится! Мы на боевой задаче, нам до вас никаких дел нету!

— Точно стрелять не будете? — крикнул кто-то из открытого окна.

— Да точно, бля! — ответил я. — Если бы мы хотели вас перебить, вы бы даже проснуться не успели бы. Мы вам не враги, говорю же! Вылезайте!

О том, что сюда может и дрон прилететь, я говорить не стал. Лучше им этого не знать. Да и есть у меня подозрение, что не случится этого, иначе мы сегодня тут не вполне себе пристойный ресорт нашли бы, а развалины после попаданий пары камикадзе.

Прошло еще несколько минут, и из дома постепенно стали выходить люди. Раз, два, три, четыре… Пять человек, благо считать я умею, пусть мне все чаще людей приходится пересчитывать в виде трупов убитых врагов. А еще трое где?

По виду, кстати говоря… Ну, не деревенские точно, лица какие-то уж слишком городские, пусть и растерянные, а я различать уже научился их, потому что сам долгое время среди селян жил. Одеты… По-домашнему одеты, кто во что горазд. Похоже, что прошлись по деревне, набрали одежды, какая была.

Бля, туристы что ли? Причем не в том плане, что импортные ЧВКшники, их тоже иногда туристами кличут. А про то, что именно такие, городские, которые решили приехать и посмотреть на красоты Крыма. Только почему-то вместо моря горы выбрали. Ну, люди делятся на две категории, да.

Да ну на хуй, я никогда не поверю, что какие-то отморозки в зону боевых действий поехали просто чтобы по горам погулять. Это примерно как в Чечню или Дагестан в девяностых поехать.

— Пацан сказал, что вас девять! — проговорил я, обратившись к ним. — Где остальные-то?

— Там двое детей, — ответил один из них — вполне себе благообразный мужчина восточной внешности с окладистой бородой. Я бы сказал, козлиной, не иначе — выбривал, похоже. — С ними Мирьям осталась. Извини, но их мы выводить не станем.

— Да не будем мы ни в кого