Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов

Ну, во-первых, им приходится проверять абсолютно все ответвления от основной тропы хотя бы на сотню метров в сторону. Заросли густые, горизонт ты не наблюдаешь, в таких условиях очень легко сбиться с маршрута, — я терпеливо начал объяснять, понимая, что сейчас никто, кроме меня, поддержать сходящего с ума отца не сможет. — Компас у парней есть, чтобы по азимуту идти?

— М-м… У сына в ящике валялся компас. Точно, был! — вспомнил глава города с облегчением. — С зеркальцем такой!

— Очень хорошо. А стволы какие?

— У Никиты Захарова вроде бы старая двуствольная «тулка», ещё курковая. А у моего помповый «Ремингтон». Если ещё чего-нибудь не добыли.

— Ещё лучше, помпа в зарослях это отличное оружие, там дистанции короткие и…

— А во-вторых? — нетерпеливо перебил меня мэр.

— Они идут над звериной тропой, а зверь почти никогда не идёт по прямой. И не из принципа, а из рациональности затрат. Все звери, в том числе и люди, при длительной ходьбе вынуждены экономить силы буквально на всём. Особенно на любых взъёмах, вплоть до обычных кочек. Если ногу постоянно не задирать выше и не ронять ниже горизонтали, то идти можно очень и очень долго. Это составляющая выносливости. Звериная тропа естественным образом протаптывается по оптимальному треку, максимально приближенному к горизонтали. Тут можно провести аналогию с рекой, которая отказывается лезть на холм, огибает его и потому может меандрировать очень причудливо.

— Хм-м… А я думал, что они начнут летать по прямой взад-вперёд, челночно.

— За секунду пролетая над тропой, которую в зарослях не видно и с двадцати метров?

— Но ведь человек внизу может крикнуть, подпрыгнуть, рукой махнуть, в конце концов!

— И прыгнуть, и махнуть, — охотно согласился я. — Если он в ясном сознании и в силах. А если нет? Можем мы исключить при поиске такую вводную?

— Проклятье!.. — выругался он. — Господи, и подумать-то страшно!

Не слишком успокоенный моим объяснением Волков откровенно скис. И жалко его, и злорадно, раньше надо было думать. Общаться, воспитывать, а не только в политику играть. Впрочем, эта же профессиональная деформация строго напоминала: «Ты злорадствуй да хмыкай, но дело своё делай изо всех сил — спасай людей, а поучать будут прокурор с судьёй».

— Командир, тут Спика на связи! — что есть мочи заорал из открытой двери кабины Мустафа.

Ну вот, есть новости, записывайте.

Разве это дистанция! Четыре прыжка, и я был у открытой пассажирской двери, куда Хайдаров перекинул тангенту на шнуре.

Пш-ш…

— Рубин в канале!

Хорошая у меня фамилия, сам себе завидую. Ударение на первом слоге — фамилия, на втором — позывной. Есть у меня ещё один позывной, но он неприличный, для особо важных операций.

— Ещё не нашли, но плюсы есть! — Спика знает, что сперва надо сообщить наиболее существенное, пока есть устойчивая связь.

— Принял, дальше. Связь на четвёрку.

— Ну так висим же… Докладываю. Тропу на великах месили не раз. Сложно сказать, сколько. Отпечатки не свежие, но и не очень старые. Зафиксировано рыскание, два раза к югу, это наши тыкались, там свежак.

Пш-ш…

— Спика?! — с тревогой спросил я в микрофон.

Щёлк!

— На связи. Так…

Щёлк!

— Что-то отходит, собака… Следов в принципе мало — песка нет, в основном прибитая и высохшая трава.

— Ясно, давай плюсовое.

Волков, конечно, не такой бодрый, как я, но подскочил сразу, почти вплотную встав сбоку. Напряжен, как сжатая пружина. Я показал палец на губах — не мешать!

— Нашли первую речушку, почти ручей, два-три метра. Течёт с севера. Берега у брода глинистые, вода прозрачная, зеленоватая. На правах первооткрывателя нарекаю её Глинкой!

— Забили, Глинка.

— Главное. Мальчишки переходили реку здесь, в брод, велики толкай-тянули. Следы Ян сбоку от кустов поймал, и по ним возюкали веткой. Как дети, ей-богу,. Свежие копыта, и не тревожные. Масляных пятен тоже нет, зато есть спрятанный в кустах моторчик, сдох, бобик. Это они, командир!

— Отлично. Дальше пойдут на педалях. Звук вы не услышите, зато скорость упадёт.

— Угу… Ещё прими. Объекты отходили вдоль речки на двадцать метров выше по течению.

— Хватило ума, молодцы, — похвалил я. — Приём, слушаю.

— Да, во фляги набирали. Но начинаются следы только метров черед пятнадцать. К кустам жались.

— По глине не пошли?

— Точно!

— Шифруются, — бросил я тихо в сторону мэра.

Глава города что-то промычал. Терпи мужик, это только первая инфа пошла.

— Стоянки не было, они торопятся, темноты боятся, много времени рыскали в начале… Здесь много звериных следов, явный водопой. Короче, за спиной примерно километров тридцать. Ты понимаешь, о чём я?

— Ещё бы! — крикнул я.

— Мы хайпы!

— А то! — это словечко, притащенное очередной молодой порослью с Земли, мне понравилось. — Ещё есть существенное?

— Лес расположен дальше, чем мы рассчитывали, около пятидесяти или чуть меньше. Его видно, реально высокий. Кусты в долине вроде становятся ниже, но гуще. Тропа виляет сильней. Отмечаю появление камней.

— Грунт меняется?

— Да.

Раз так, то и кустарник может поредеть, вероятно появление чистых пространств. Надо бы осторожней.

— Ты стрелять там не вздумай!

— Командир, мы же не дебилы.

— Я так, на всякий.

— Ладок, двигаемся дальше. СК.

— До связи!

Всё, отбились… Выдыхаем. Уф! Я осторожно положил шнур с тангентой на обитое коричневым дерматином сиденье и вытер ладонью пот со лба. Вспомнил про чистый платок и повторил процедуру цивильно. Что ж, ребята, в целом новости хорошие, существенные.

— Рубин, объясни хоть что-нибудь! — простонал Волков. — Я две трети не понял! Почему плюсы?

— Потому что они живы. Потому что полоса шириной в тридцать кэмэ фактически зачищена, парней там стопудово нет. Понимаешь? Это очень важно для всех последующих этапов, её можно пролетать не парясь.

Что-то ноги стали ватными. Странно, почему более всего ты выматываешься, когда ждёшь у моря погоды и ни черта не делаешь, потому как не можешь ничего сделать?

— Идём к столу, присесть надо, — я даже не обернулся, не сомневаясь, что папаша не отстанет.

Он и не отстал, сел напротив. Это у меня к нему всего один вопрос: где кофе? А у него их штук сто, причём задать их хочется в режим пулемётной очереди.

— Ты сказал, чтобы спасатели не стреляли,