Гагарин: дорога на Марс - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Всё, о чём говорят генеральные директора, конструкторы и главные инженеры — правда. Запуск «Энергии-7» с Восточного возможен лишь методом штурмовщины. Придётся откомандировать туда сотни специалистов, в том числе перевести на постоянное место службы с Байконура, и на Восточном первые месяцы, возможно — год-два, будет куда менее комфортно и уютно. Но так строили ДнепроГЭС, Братскую ГЭС, в годы войны — АЛСИБ и другие стратегически важные объекты. Почему расслабились?

В соревновании с США, не только в космосе, но вообще в экономике и в материальном обеспечении населения, Советский Союз добился весьма значительных успехов. Но вышел вперёд далеко не по всем направлениям. Если брать «среднюю температуру по больнице», Штаты — до сих пор гораздо более развитая страна в экономическом, промышленном и научном отношении. Сбавим темп — снова увеличится разрыв.

Дело не только в первенстве полёта на Марс и реализации всех остальных космических программ. Это американцы сумели построить систему, где более чем половиной мира правит доллар, они стригут купоны. Европа тоже позволяет себе не торопиться, ведя размеренное существование.

Но мы не имеем права снижать напряжение, экономить силы. Иначе проиграем, ослабнем, развалимся. И погибнем.

Заседание продлилось час, Гагарин понял, что совершил ошибку. Вместо поиска путей к решению задачи состоялся подбор аргументов за её отмену. Следовало продавить запуск с Восточного в приказном порядке, пусть он перенёсся бы на август. Теперь в случае любой проблемы, а какие-то из них неизбежны при первом пуске столь большой ракеты, ему припомнят: консилиум практически единогласно высказался против. Значит, Байконур.

До первого июня все комплектующие ракеты — самой крупной в истории самого большого в мире космодрома, включая полезную нагрузку, попали в сборочный цех. Гагарин, сместив график встреч и поездок, сколотил целую команду из технических специалистов и приготовился лететь в Казахстан.

Алла не понимала его нервозности, когда утром выходили из дома, рассаживаясь по своим машинам, муж собирался во Внуково, супруга в институт.

— Что ты нервничаешь? Байконур — место отлаженное, знакомое. Шансов на неуспех куда меньше.

— Не знаю! Пожелай удачи. Чуйка говорит: если с самого начала что-то пошло не так, дальше будет не лучше.

Прибыв на место, вникал буквально в каждую деталь, раздражая инженеров, которым казалось — собаку съели.

Но это была другая и очень большая собака. Не только шесть боковых бустеров, вторая ступень, центральная часть ракеты, получилась в полтора раза больше по длине, чем блоки первой ступени. На старте она развивала лишь половину тяги, полную — только после отделения, и работала ещё сто тридцать секунд, сообщая кораблю вторую космическую скорость.

Он тоже обновился основательно, представляя собой переходную модель между «сапсаном» и будущим «орланом». В том числе имел значительно увеличенный орбитальный отсек. В путешествии с Марса обратно к Земле там полетят запасы воздуха, воды, пищи, поглотители углекислоты, предметы гигиены — на сорок пять дней для четырёх человек, более двух тонн. Сейчас внутрь загружаются грузы для лунной станции. Агрегатный отсек содержит двигатели, обеспечивающие манёвры около Луны и мягкую посадку, возвращение не предусмотрено — onewayticket. Схема напоминала однопусковую, применённую американцами в программе «Аполло» и нерациональную с точки зрения организации регулярных полётов на Луну. Зато испытываются в беспилотном режиме супертяжёлый ракетоноситель и возвращаемый с Марса корабль. В начале следующего года две «Энергии-7» понесут к Марсу исследовательские автоматические станции, а также корабль, предназначенный для подъёма двух космонавтов с поверхности на орбиту.

Всё шло неплохо и с опережением графика, на Волге запущены в производство дополнительные бустеры — с запасом, хоть они возвращаемые, а также центральные элементы, вторая ступень «Энергии-7».

Отчего же щемило на сердце? Может, оно переполнилось всем, накопившемся за годы?

Десятого июля колосс возвышался на стартовой площадке, как обычно окутанный дымом испаряющегося кислорода. Поскольку запуск включён в совместную с американцами программу, пришлось запустить журналистов, а они непременно хотели записать интервью у «того самого Гагарина», причём совместить его в кадре с тушей ракеты на заднем плане. Из-за их пожеланий пришлось жариться на солнце, раскалившем бетон так, что, казалось, разбей яйцо на него, и через три минуты глазунья готова.

Больше всего злила необходимость повторять на протяжении четверти века перед телекамерами одни и те же прописные истины. Не хватало только: зуб даю, что Земля круглая, оттого удаётся её облететь, не упираясь кораблём в слонов и черепаху. Понятно, что некоторые азбучные знания стоит освежать. У экранов телевизоров окажутся жители планеты, в том числе родившиеся после начала эры пилотируемой космонавтики. Но что стоит журналистам самим полистать банальный справочник и дать закадровый текст, а не заставлять снова и снова талдычить про первую и вторую космическую скорость у Земли, разжёвывать, что такое тяга, удельный импульс, полезная нагрузка… Надоело! Но несколько отвлекает от нервозности ожидания.

Оно закончилось на рассвете. Мачта отошла очень эффектно — ровно в момент появления первых лучей восходящего солнца, так баллистики рассчитали траекторию.

Находясь в бункере, Гагарин ощутил мощную вибрацию, впрочем, по сравнению со стартом привычной «Энергии-5» разница вряд ли заметна. Послышались доклады: отрыв, подъём, тангаж, высота…

Через сто тридцать секунд отделились и устремились к земле все шесть бустеров, подтвердив — усиленная сцепка ракетных двигателей с первой попытки сработала штатно, и пусковой комплекс справился… А ещё через минуту раздались сигналы тревоги.

— Выход из строя двигателя второй ступени!

Все впились глазами в карту на экране, где зелёная точка ракеты сменилась красной. Она уже приблизилась к пространству над советско-китайской границей и продолжала движение на восток.

— Ждать максимального подъёма! — рявкнул Гагарин, но это было очевидно и без него.

Если бы она хоть чуть управлялась, достаточно принять немного на север, и обломки посыплются на совершенно пустынные районы Монголии. Но ракета была неуправляема.

Телеметрия с борта продолжала поступать. Высота падала, меньше минуты до входа в плотные слои атмосферы.

— Подрыв! — скомандовал руководитель пусковой команды, ведающий контролем до передачи космического аппарата Центру управления полётами. Сегодня передавать нечего.

Телеметрия пропала.

Гагарин оттолкнул журналистов, скопом кинувшихся к нему с микрофонами наперевес — получить первые комментарии из самого компетентного источника. А что он мог сказать? Видел то же, что и они. Причины преждевременной остановки двигателя второй ступени, произошедшей вместо перехода к режиму полной тяги, установит комиссия. А пока…

Он выскочил из бункера и не почувствовал облегчения от рассветной прохлады, показалось, что снаружи ещё более