Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс

— Добрые, значит, — ухмыльнулся я, смотря как пятеро азиатов, идут сквозь толпу и ведут за собой явно участника соревнования.

Исау и мастер были обеспокоены, девушка в своем черном облачении нервничала и что-то говорила своему отцу, но сразу замолкла при нашем появлении. Она смотрела на монахов, что явно ожидали, когда пригласят их поединщика, огромного лысого азиата с двумя короткими клинками за поясом. В серо-белом одеянии, что указывало на то, что он очень добрый.

— Он похож на тебя, — тихо проговорила Исау мне.

— Даже слишком, — согласился я и вынул из-за пояса свой нож. Вот кузнец, я даже думать начал как он говорит, и протянул ножи девушке. — Мне сказали, что твои мечи могут не выдержать боя, и если твой противник так похож на меня, то почему бы не воспользоваться моим оружием?

Исау смотрела на протянутые мои ножи с ужасом, а потом посмотрела на отца и вновь на мои ножи.

— Исау, возьми. Если что-то дает проклятый по доброй воле, бери, но никогда ничего не обещай, даже этому, — тихо, но властно проговорил Иньху, а потом посмотрел на меня. — Ты уверен?

— Мне так будет спокойнее, — пожал я плечами, видя, как аккуратно взяла в руки Исау мои ножи в ножнах.

— Тяжелые, — шепнула Исау, сморю на ножи, что по размеру подходили ей как короткие мечи — И куда я…

— За пояс, я всегда так их ношу, — проговорил я, удивляясь размеру своих ножей, и тому, как удобно они уместились позади девушки. Лишь рукоятки выпирали по бокам, а свои мечи она понесет в руках, так как на небе светит солнце и кроме стали ей почти нечего противопоставить противнику. Только сталь и кулаки.

— Ты готова? — спросил Иньху.

— А к такому можно быть готовой?

— Нет, — ухмыльнулся я и одновременно со мной засмеялся отец. С арены же донесся голос.

— И вот настало время последнего боя, школа тьмы против! — кричал глава арены, а толпа начала гудеть от возбуждения. — Против школы летящего кулака!

— Я пошла, — слабо улыбнулась нам Инсау.

— Удачи, — прошептал едва слышимо мастер.

— Сестренка, покажи себя! — прокричала Агау.

Я промолчал, так как видел, кто вышел на арену, это был именно тот монах, которого я заметил, но ему точно не было семнадцать. Двадцать пять лет навскидку, высокий, жутко мускулистый воин ожидал Исау. Лысина его отражала солнце, а во взгляде читалась уверенность и желание убивать, а в правой руке он держал двухсполовинной метровойй длины копье с волнистым лезвием. А тем временем на арену вышла Исау, маленькая фигурка в черном выглядела жалко по сравнению с гигантом, что смотрел на неё с ухмылкой в своей рубахи без руковов, и медных наручах. На его руках было немало шрамов, словно он постоянно бился голыми руками, но я взглянул на свои руки, у меня еле-видимых шрамов, что скоро пропадут, не намного меньше.

— И сейчас сойдутся неравные! — закричал ведущий. — Сильная стихийница с огромным даром и особой связью с тьмой, дочь великого мастера Иньху-злого, она будет сражаться против простого воина Агрея, что не имеет связи с пятью стихиями и возможно претендуует на звание мастера, но пока безымянного.

— Твари, — выдохнул мастер Иньху. — Убью, всю школу вырежу, по седьмое поколение тех, кто это придумал, мрази…

— Сестренка, — пискнула Агау и со страшной силой обняла мою шею, а по моему уху потекли её слёзы.

Мастера трясло, он держался за мечи и ругался, а на него сквозь толпу смотрел лысый монах, ровесник мастера, и лучезарно улыбался. Ему доставляло удовольствие созерцать Иньху в таком состоянии.

— Что значит «без имени»? — хрипло проговорил я, смотря, как Исау встала напротив противника и вежливо поклонилась ему, на что монах сплюнул на землю.

— То и значит, как только он становится безымянным, то у него есть три дня получить прозвище. — проговорил с нотками стали в голосе Иньху. — Это прозвище получают в бою, и сейчас он может его получить с помощью Исау.

— А у тебя есть, как у мастера… — начал было говорить я, но мастер рявкнул.

— Потом! — В это время бой Исау и монаха начался, хрупкая девушка начала кружить по арене, а мне на ухо яростно шептала Агау.

— Папа злой мастер Иньху, мама говорила, что он вырезал половины школы, что выступила против императора, — прошептала кроха, а тем временем Исау решилась атаковать, первой сократив дистанцию до огромного Агрея.

Два меча блеснули в свете солнца и вонзились в грудь воина, а он все также стоял и улыбался, два меча лишь пробили рубаху. Мощный удар кулаком в лицо Исау откинул её на несколько метров назад, и она кубарем полетела по арене, подымая пыль, а мечи так и остались лежать у ног воина, который неспешной походкой шел к хрупкой девушки, держа древко копья в расслабленной руке. Мгновение и острие копья полетело прямо в Исау.

Скорость, вот что дает разница в массе, острие копья ударило лишь в землю, окровавленное личико оказалось быстрым и успело, кувыркаясь с бешенной скоростью, уйти от удара. Исау соображала плохо, я видел, как она, размываясь в воздухе, несется к своим мечам и как сравнительно медленно Агрей разворачивается, как острие копье подымает фонтан песка и, рассекая воздух и гудя, несется в спину Исау, которая успела отскочить на метра два.

Кувырок и девушка вновь ощетинилась сталью, тяжело дыша и смотря на своего противника исподлобья.

— Сдавайся, достойно проиграть я тебе не дам, — надменно и совершенно спокойно проговорил Агрей, на что Исау отрицательно покачала головой. Огромный воин в ответ лишь рассмеялся. — А могла бы спасти свою жалкую жизнь. Ну что ж, теперь я нападаю.

— Давай! — оскалилась девушка.

Агрей пошел в атаку неумолимо, как лавина, медленно, мощно и неотвратимо, и как же до боли он напоминал меня! Огромный, мускулистый, лысый, но он божественно был уверен в своей победе, я же никогда не презирал своего противника.

Исау вновь ушла от удара, что шел в её живот, изогнувшись словно змея в последний момент, пропуская вперед копье и нанося удар по тому, кто следовал по инерции за копьем.

Левый меч летел в плечо Агрея, правый в голову, прямо в глаза. Отточенные годами удары до автоматизма были точны, да так, что мне оставалось лишь мечтать что я смогу когда-нибудь сражаться также.

Звон жалобно бьющегося металла наполнил воздух, вся площадь замерло в ужасе. Все глаза были прикованы к Исау, что стояла позади монаха с обломанными по