Черный кот. Часть 2 - Евгений Морозов (фантаст)

был, говорю же. Может это другое заведение было. Просто похожее… – он потер бороду. – Точно другое. Ну ладно. – досадно бросил он ложку в полупустую тарелку. – Так значит так. Значит буду грустить дальше… И буду в следующий раз внимательнее…

– Так а почему грустить-то? Что настолько важные шахматы были?

– Да не только поэтому. – вздохнул пианист. – Скучно просто здесь совсем. Я раньше любил играть с друзьями в шахматы. Это здорово развивает интеллект. Держит ум в тонусе. Мы с друзьями знаешь какие партии закатывали? Тебе и не снилось. – мечтательно закрыл глаза Бордо. – Азарта не меньше, чем от метания ножичков. Даже больше.

– Звучит интересно, Вильгельм. – озадаченно сказал Борцано.

– Научился бы?

– Ну наверное… А вы бы могли научить?

– Конечно. – твердо ответил Вильгельм. – Спрашиваешь? В этом местечке нужно же как-то время убивать. Шахматы – лучший способ.

– И что нам теперь делать? – расстроенно спросил Борцано.

– Не знаю, Ливий. Не знаю. – он секунду подождал, а потом произнес: – А вообще знаю.

– Да?

– Если интересно, можешь сходить к моему другу. Он даст шахматы в долг, пока я не куплю свои. Его зовут Фредди. Он живет в районе Поймы. Знаешь где это?

– Далековато. – прикинул Борцано. – Далековато.

– Ну если не хочешь…

– Да нет, нет, я схожу, Вильгельм. Интересная же игра…

– Очень интересная. – прищурился пианист. – Ты не пожалеешь. Только Гидеону не говори. Пусть это будет наш маленький секрет.

– Почему это?

– Да я старику уже все уши прожужжал про эти шахматы. – добродушно усмехнулся Вильгельм. – Всю плешь проел.

– А-а-а…

– Ну да. Если надумаешь идти за ними, то иди завтра. Улица роз двадцать семь. Не пропустишь. Сегодня он будет занят, а завтра у него как раз выходной.

– Хорошо…

«Как все здорово вышло, Грисельд Монро. Стоило лишь слегка надавить на этот прыщь, как я вскрыл гнойник.» – торжествовал Вильгельм. И когда мальчишка разделался с тарелкой супа, отложив посуду в сторону, как только его руки потянулись к мясу, на пороге показался опухший Ингар. Весь первый этаж обдало морозной свежестью. Плотный запах перегара также присутствовал.

– Помидорка ты мой ненаглядный. – Выполз из кухни Крофт. – Как себя чувствуешь?

– Да я просто. – сверлил пол вышибала.

– Вина тебя терзает, несчастный ты мой оболтус?

– Ну вот. – он поднял взгляд. – Да. Есть грешок за мной Гидеон. Еще и башка болит.

– Пивка бы сейчас, да?

– Нет, Гидеон. Пьянству бой.

Крофт расхохотался:

– Это ты с похмелюги такой трезвенник. К вечеру опять начнешь. Гидеон, а можно мне кружечку? Хер там! Будешь у меня картошку чистишь весь вечер. Не умеешь пить, так не пей. Не можешь срать, так не мучай жопу, понял?!

– Да понял, понял. – подошел ближе болезный.

– Нихрена ты не понял, Ингар. Нихрена. – он отмахнулся. – Ну ладно. Я ж не изверг какой. Рассольчик я для тебя приготовил. Там еще тебя командор Вейл ждет. – указал пальцем он в сторону лежащих на полу щепок. – Но мне кажется, что ты влепил ему свой коронный. Больше командор не встанет. Хана ему.

– Нишо не помню. – держался за голову Ингар. – Как? Шо? Констанция говорит, шо я еще на прохожих кидался. Ну беда, Гидеон. По ходу правда пить пора бросать. Больше ни грамма…

– Ну я надеюсь.

Здоровяк осушил банку зеленой жидкости, и они разошлись каждый по своим делам. Вильгельм еще какое-то время наблюдал за Ингаром, который, казалось, стал еще нелепее. Он чесал голову, ходил вокруг того что раньше было манекеном. Мальчишка, тем временем, закончил с едой. Он набросил теплую куртку, а потом растерянно стал хлопать себя по груди, животу, штанам, заглядывать внутрь накидки:

– Потерял? Точно потерял. – он посмотрел вслед Вильгельму, который уже поднимался по лестнице, а затем подошел к стойке. Крофт не обращая на него никакого внимания, пересчитывал бутылки:

– Восемь, двенадцать, шестнадцать…

– Господин Крофт.

– Чаво такое?

– А вы шапку не видели мою?

– Не-е, – не отрываясь от подсчета протянул уважаемый человек. – семнадцать, восемнадцать. Не сбился? – поправлял он повязку. – Один глаз это конечно плохо. Ой плохо.

– Странно. Куда же это она могла деться? – переживал Борцано.

– Восемнадцать, восемнадцать, двадцать. Зараза! – рявкнул он. – Опять заново. Два, четыре. Так, не мешай пока. Занят я. Шесть…

– Хорошо, хорошо. Простите. – и Ливий вышел на улицу.

Вильгельм, тем временем, медленно поднимался по лестнице. Половицы скрипели под покачивающимся, вальсирующим телом. Он напевал про себя сочиненную песенку на детский мотив. «Вышел мальчик погулять. Кот пошел его искать. Буду резать, буду бить. Кот теперь тебе водить.» – он закрыл дверь в комнату, вытащил головной убор из овчины прямо из под сорочки…

***

6.3

Офрорк – город зимней тоски. Дым из печных труб выглядел как призраки прошлого, что растворялись в сером небе. Горожане все еще напуганы. Вильгельм видел это. Ему было плевать на их страх. Он знал, что ужас – лишь инструмент, которым он может и будет пользоваться всегда.

Крытый экипаж полз сквозь лабиринт из улиц и аллей. Иногда Вильгельм выглядывал за лиловую занавеску, видел бедняков, что злобно брели кто куда или о чем-то разговаривали. На лицах маски сочувствия, усталости, непонимания. Люди изменились. Им необходимо что-то новое, нужны хорошие вести. Однако город все еще голоден. Городу нужны новые жертвы.

Он сказал Крофту, что навестит свою дружину в лечебнице. Опять вранье, потому что повозка держала курс в сторону Поймы. Позже она некоторое время спускалась в район. И когда день стал теряться в вечерних тенях, извозчик остановил карету у двухэтажного дома с крепкой крышей и белой облицовкой. Широкие окна излучали теплый свет. Забора не было – не то место. Здесь выстроенные в ряд дома особенно жались друг к дружке, а в проходы между ними едва могла протиснуться пара молодцов. На улице было тихо – люди Конрада постарались. Честного люда не встретишь в радиусе трех десятков метров. Зато на выходе стоял белобрысый привратник в коричневом капюшоне и при оружии. Он переминался с ноги на ногу то и