Русская Америка. Сухой закон 3 - Михаил Дорохов

— … Но чем больше мы с ним говорили, тем больше убеждались, что такой человек, как Илья, не может быть связан с общиной Пророка. У него, конечно, в душе ураган, но Илья неспособен кому-то подчиняться против своей воли. А Пророк отнимает именно это. Волю людей!

Волков усмехнулся в усы и отпил свой чай, с сожалением заглянув в чашку. Ну да, ему бы чего покрепче…

Синицын, напротив, с больши́м интересом наблюдал за гостем, явно оценивая его, как человека. Я уже привык, что капитан немногословен и долго присматривается к новым людям, а затем выдаёт краткую оценку, с которой его потом «не столкнёшь».

— Но Илья и сам, как оказалось, «присматривался» к нам. И потом поведал о несчастье, которое случилось с вашими людьми. Которых убили в Аунего. Рассказал о вас…

Я сжал зубы при воспоминании о наших товарищах, которых якобы «задрали» медведи около злополучного поселения. Шериф выдал нам их тела и оформил всё, как несчастный случай. Но следы от верёвок на руках говорили об обратном.

— Продолжайте, Мато… — попросил я.

— Нам сейчас не просто с общиной Пророка, — сухо процедил индеец, — Его люди медленно наступают на наши земли. Пока у нас нет полномочных в правительстве, как у некоторых племён. И нас не слышат «наверху». А местный шериф полностью подчиняется Пророку и Хотфилду.

— Почему вы сказали, что моих людей убили? Вы уверены в этом? Я видел, что у них обглоданы руки и ноги…

Мато скривился и произнёс несколько слов на родном наречии. Явно ругательных. А потом ответил:

— Потому что несколько моих соплеменников убили так же. Связали и скормили медведям в яме.

— В яме? — нахмурился я.

— У семьи Манфилк есть два медведя-людоеда. Их держат в большом сарае в яме. Над ней решётка. Это ужасно. Так обращаться с этими животными! Манфилки так оскорбляют мой клан и моё племя! — злобно блеснул глазами индеец.

— Откуда вам это известно?

— У нас везде есть глаза и уши. Это наша земля! — гордо выпрямился Мато.

А капитан Синицын впервые за вечер подал голос:

— Коронер, которому мы заплатили за осмотр убитых и за молчание — подтвердил, что парней связали и тащили по лесу. Под ногтями много остатков смолы, возможно, от хвои. А ещё земли.

— Известно, как реально их убили? — спросил я тут же у капитана.

— Задушили… — глухо бросил Георгий Александрович.

— Мато, где находится эта яма? Где живут Манфилки?

— В лесу, отдельно от поселения. У них большая семья, — ответил индеец, — Неподалёку от бывшего завода…

Я тут же уцепился за эти слова:

— Завода?

Тут заговорил Волков, вмешавшись в нашу беседу:

— Позвольте, Лексей Иваныч! Этот как раз тот заводик Горского, который мы искали.

— Этот завод мы продали человеку отсюда, из Бронкса, — покрутил пальцем Мато.

— Как его звали?

— Николай… — выговорил трудное имя наш гость.

Я переглянулся с Волковым и Синицыным:

— Это Деньков… Коля Деньга.

Помощник и бухгалтер Горского, которого мы искали после того, как разгромили банду его босса в Бронксе. Он скрылся в Аунего и хотел отсидеться на заводике, но тут в дело вмешалась секта Пророка. Я вспомнил, как быстро ответил на вопрос про Денькова шериф поселения Фил Граймс. И как тут же отвёл глаза, когда я поинтересовался — не видел ли служитель закона Колю Деньгу в своих землях?

— Скажите, а вы знаете, где этот человек? — спросил я у индейца.

— Думаю, что там же, где и все, кто неугоден Пророку. В земле. Или его съели медведи Манфилков… Мы не видели его уже давно.

— Вы знаете что-то о заводе, где прятался Николай Деньков?

— Мы продали ему это помещение с землёй. Оно было на нашей территории, — кивнул Мато.

О как! Оказывается, Виктор Горский посылал Деньгу вовсе не к представителям общины Аунего. А к индейцам. Хитро.

— Этот завод перешёл от Виктора Горского — к нам. Николай подчинялся ему. Мы долго искали этого человека, — заметил я.

— Теперь Пророк объявил его местом для моления, — пожал плечами Мато, — Но там всё закрыто. Я не видел там людей. Только разные материалы для строительства вокруг здания.

Я задумался. Побарабанил пальцами по столу и отодвинул в сторону чашку:

— Хорошо. Вы пришли сюда не просто так. В чём дело?

— Ваш помощник, — Мато указал на Волкова, — Сказал, что вы хотите обратно себе завод. И что желаете наказать тех, кто убил ваших людей. Это — наши общие враги. Они убивают и нас. Нужно положить этому конец! — стукнул ладонью по подлокотнику индеец.

А я неожиданно сообразил:

— Погодите, Мато! Илья Митрич говорил, что ему удалось разузнать про погибших индейцев из вашей резервации… И всё это якобы несчастные случаи. Вы имеете в виду их?

— Тридцать четыре смерти! — подсказал Волков.

— Их гораздо больше! — возразил Мато, — И это никакие не несчастные случаи. Шериф Граймс так пишет в своих бумагах. И ссылается на то, что это всё должен расследовать шериф нашей резервации. Только у нашего блюстителя нет на это полномочий… И никто не принимает наши заявления всерьёз…

Точно! В двадцатые года только половина индейских племён имели своих служителей закона. У остальных их официально не утверждали. Более того, в ряде штатов заработали откровенно «грабительские» законы о том, что индейцам для управления своими землями нужны «опекуны» из числа местных жителей.

Ярким примером стали осейджи в Оклахоме, когда им, обладателям богатых нефтью земель, нужно было иметь такого вот «опекуна». Якобы из-за того, что индейцы не могли сами эффективно распоряжаться землёй и её недрами. По итогу случился знаменитый скандал, когда эти самые «опекающие» убивали, травили, подстраивали несчастные случаи для осейджей, а затем присваивали их наделы. Похоже, Билл Хотфилд в Конгрессе всячески тормозит выдачу полных прав мохокам в резервации около Аунего. А Пророк со своей сектой медленно выдавливает их.

— Сколько уже убито? — нахмурился я.

— Пятьдесят три человека. И двенадцать пропали без вести, — потупился Мато, — Большинство в расцвете сил. Могли дать крепких детей и создать большие семьи…

Я вспомнил про рассказ беглянки Анастасии, которая сейчас помогала Олесе, но большее время просто глотала книги одну за одной.