Ревизор: возвращение в СССР 43 - Серж Винтеркей

Сразу понял, что дальше пойдёт какое-то неприятное продолжение. Сам Мартин явно больным не выглядел. Это что получается? Его девушка всё же заболела? Нехорошо, если так…

– Представляешь, приезжаю я к Луизе, у неё температура. – продолжил Мартин. – И она себя плохо чувствует, а потом уже и пятнышки эти полезли. Но хорошо, что всё же течение болезни не слишком серьезное. Врач сказала, что ничего страшного не ожидает. Мол, если бы течение болезни ожидалось тяжёлым, то в ситуации со взрослым человеком оно сразу и пошло бы развиваться по тяжёлому сценарию. Первые несколько дней после заражения, мол, самые показательные. Но Луиза, конечно, очень боится, что у неё пятнышки на лице останутся…

– Блин, дружище, так неудобно получилось, чувствую себя из-за этого достаточно паршиво, – пробормотал я виновато.

– Паша, о чём вообще речь? – удивлённо распахнул глаза Мартин. – Как ты вообще можешь думать, что я или Луиза на тебя можем обижаться? Откуда же вы могли знать, что ваши дети подхватили такую болезнь? Как они, кстати, себя чувствуют?

– Да, спасибо, вроде бы хорошо. У них достаточно лёгкое течение болезни. Авось всё так и останется. А то нам уже скоро и на Кубу надо будет уезжать.

– О-о, да, ты же как-то говорил, что вы на Кубу поедете… Ну, очень надеюсь, что вы туда съездите, так что останутся только самые хорошие впечатления. Я сам там, конечно, никогда не был, но один мой друг ездил по комсомольской линии, остался очень той поездкой доволен. Хотя он сказал, что не всем европейцам там комфортно. Парень, что с ним ездил, так и не смог приспособиться к климату и был вынужден вернуться в Германию раньше срока.

– Ну, посмотрим, – сказал я Мартину. – А как там Альфредо, ещё не вернулся?

– Пока нет. И когда вернётся, я не знаю, – помотал головой Мартин. – Он сразу билет только туда покупал и сказал мне, что не знает, насколько там ему задержаться придётся. И вообще весь такой таинственный уезжал. Я так и не понял, для чего он туда вообще едет, в эту свою Сицилию. Одно точно: дело явно не в девушке. Если бы там хоть как-то, хоть какая-то девушка фигурировала, его фонтан красноречия было бы не остановить.

– Ну это да, с этим я соглашусь, – неопределенно хмыкнул в ответ.

– Всё, я побегу, а то меня Луиза ждёт. Надо по магазинам пробежаться, продуктами закупиться. Попытаюсь ей там суп сварить.

– Ну, давай, дружище, передай ей мои искренние пожелания выздоровления, и что мы с женой очень извиняемся, что так нехорошо всё получилось.

– Передам, конечно, Паша, но зря ты переживаешь, – активно замахал руками Мартин. – Луиза очень умная девушка, она сама всё прекрасно понимает.

– Извини, еще один вопрос, пока не забыл. У нас тут будет организовываться конференция в Москве с Берлинским университетом для студенческой молодежи. Не хочешь войти в оргкомитет?

– С Берлинским? Спрашиваешь! Конечно, хочу!

– Очень хорошо, тогда я сообщу тебе о первом заседании оргкомитета, когда его устроим. Ну всё, пока.

– Пока, выздоравливайте там и готовьтесь к поездке на Кубу.

Спустились, правда, еще на лифте вместе. Попрощался затем снова с Мартином, и пошёл домой, качая на ходу головой.

Блин, ну действительно подставили, получается, хорошего друга. Его подруга не убереглась... Как она в детстве умудрилась вообще ветрянкой не заболеть? Вся такая активная, вряд ли сидела дома постоянно с книжкой. Если уж даже в наш колхоз рванула свёклу собирать, хотя её никто в спину не толкал, то это поведение очень социально активного человека, а не затворницы.

Правда, в колхозе ей тоже не сильно повезло. Может, просто здоровье у девушки очень слабое? Но как тогда её ветрянка в детстве обошла, если здоровье слабое?

Ничего, короче, не понятно, но чувствуя себя в любом случае виноватым…

Дома, пообедав, сел работать над материалами для Межуева.

***

Москва, Лубянка

Румянцеву повезло – хоть и не утром в понедельник, а ближе к обеду, но к Комлину он все же попал. Понедельник непростой день для всякого руководства, но его все же приняли. Румянцев подозревал, что немалую роль в этом сыграло то, что Комлин знает, что он регулярно посещает Вавилова… Все же это сильно поднимает репутацию простого майора в глазах собственного начальства.

Вероятно, Комлин ожидал от него услышать что-то про Ивлева. И немало удивился, когда узнал, что речь идет о его собственном докладе. Внимательнейшим образом изучил доклад по ЧВК.

– Значит, еще раз уточню – тему такого доклада предложил сам Ивлев, но все разработки, как комитет может это использовать, сугубо ваши? – спросил он майора, дочитав.

– Совершенно верно, товарищ генерал – он принципиально отказался что-то такое делать. Лишь сказал, что у этой темы для нас есть огромный потенциал… Так что я сам, руководствуясь этим указанием, все это и разработал.

– А в чем причина, как считаете? Он что, таким образом, решил проверить ваш интеллектуальный потенциал?

– Думаю, что нет, товарищ генерал. Практически уверен, что, если я предложу ему вдруг посмотреть на мой доклад, он решительно откажется. Скорее всего, он просто опасается стать невыездным, подсказав нам конкретную схему, которую мы сможем использовать по этим ЧВК… – ответил майор.

– Да, можно его понять, потенциал тут действительно есть. И скорее всего, судя по его словам, он его тоже понимает. Но именно ли так, как у вас указано, мы знать не можем…

Румянцев молчал. Прямой вопрос Комлин ему не задавал, а лезть в размышления генерала было чревато. Это одна из первых вещей, которой нужно научиться для успешной карьеры в таких ведомствах, где существует строгая дисциплина и иерархия. Ляпнешь что-то невпопад, и огребешь проблем. Так что лучше молчи, если начальник не спрашивает, за умного сойдешь… Это прекрасно работает…

– Хорошо, майор, доклад интересный, оставляйте, буду над ним думать… – наконец, велел Комлин, что означало конец приема.

– Товарищ генерал, прошу вашего разрешения показать его также генералу Вавилову. Должен прибыть к нему сегодня после обеда, по поводу Ивлева. Поскольку этот доклад имеет некоторое отношение к Ивлеву и может помочь заместителю председателя