Кукла 8 - Мир

в норме. Газоанализатор тоже покажет кислород в норме. Бензин тоже будет гореть! Он летучий и ему много не надо для испарения и реакции! Вот только тепла от него будет ноль целых хер без палочки, и гореть будет столь вяло, что готовить на этом огне точно не выйдет, и пламя будет, словно бы это спирт, сильно разведенный водой. К тому же из дыма постоянно будет шустро вываливается крупа, странно похожая на мокрый угольный порошок.

Это же касается многих вещей, что завязаны в своей работе на окружающий воздух — охлаждение не будет работать как надо, из-за низкой теплоемкости того «воздуха», двигатели внутреннего сгорания будут глохнуть только заведясь, не имея энергии для работы поршней в цилиндрах, ну а электроприводы, где изоляция проводов основана на зазорах воздуха, будут регулярно ловить пробои с цепи на цепь, словно работают в вакууме.

Зато то, работа чего основана на выбросах тепла в атмосферу — паровые установки, с выбросом пара за борт, как и охлаждения методом распылением воды на агрегат, будут работать в разы эффективнее, ведь окружающая среда, не будет препятствовать расползаться водяному пару по округе. Напротив, «воздух» подземелья охотно будет поглощать этот пар, уводя прочь его тепло.

— Так, и где… взять этот… водород? — вернула разговор к теме сестра, заинтересовано смотря то на меня, то на шарик окиси в своих руках, — Воздуха вокруг нас нет, я поняла. Как и поняла то, что тут не вакуум, а… призрак воздуха! Но у нас есть и нормальный воздух, там, — кивнула она неопределенно, имея ввиду осколки материального мира, что мы увели у Хаоса. — и там его много и я оттуда его черпаю, когда химичу с титаном. — кивнула она на шар, — Так же я его потягиваю, — причмокнула она. — когда желаю просто подышать.

Я кивнул, утвердительно подтверждая все три её постулата. Воздух вокруг нас, в этом тайнике, для дыхания не подходит, так как по сути тот же призрак воздуха, что и в подземельях. Так что дышать им бесполезно — не годен! Не подходит он для такого! И просто… наполнитель, чтобы было, что было давление и привычная среда вокруг.

Прочие охотники, физически, с точки зрения тел, тоже не против бы нормально подышать! Но в отличии от нормальных людей. В подземелье они, за место кислорода получают ману! Много маны, на фоне того, сколь мало её в обычном мире, где они живут. И эта энергия с лихвой перекрывает недополученную энергию от неправильного кислорода.

И… к этому так то надо привыкать! И новички, впервые ступившие в подземелья, как правило, несколько часов долго и мучительно корчатся, привыкая к фальшивой атмосфере подземелья, учась использовать ману для жизни и существования. Участь жить, по сути дело не дыша! Или же… умирая, если не найдется никого рядом, кто новичка, не сумевшего привыкнуть жить по-новому, не выкинет прочь за грань перехода, в нормальную среду, на воздух.

Потом, как понимаю, у охотников вырабатывается рефлекс и привычка, появляется способность «переключатся» с маны на воздух и обратно. У кого-то он даже с самого начала есть — гены и наследственность многое дают! А кому-то не везет, и адаптация занимает кучу времени. Но все они, охотники, когда привыкнут, в один голос скажут, что в подземелье — дышится легче! Ведь ману, что они там поглощают и при дыхании в том числе, дает им больше, чем кислород при тех же усилиях на вдох.

И собственно поэтому, работает тот механизм, по «затыканию» подземелья охотниками, когда большая группа может полностью остановить таймер до прорыва, находясь внутри осколка. Они просто поглощают всю ту ману, что должна была литься наружу! А потому и выравнивание потенциалов замедляется почти до нулевого значения, даря кучу времени до прорыва.

Но жить чисто на мане долго не могут и охотники. Максимум неделя-две, и никак не больше! Поэтому группы, идущие в подземелья, часто делят рейд на два присеста, выходя подышать наружу и отдышатся — об этом пишут в интернете! Только не пишут почему, они это делают. И это, странно.

Именно поэтому мы раньше не могли быть в тайнике и Хаосе месяцами и неделями, а сейчас без проблем можем проторчать тут и год, и больше, хоть и по-прежнему имеем ограничения. А мне, когда меня утянул Хаос в свои глубины, и я там торчал два года один, приходилось заниматься лютым извращением, с гидролизом хоть чего-то материального и содержащего воду, чтобы хоть разочек банально вдохнуть.

И я был неоднократно ранен из-за этого! И даже пару раз чуть не погиб! Но умирать столь глупо, от того, что тупо задохнулся, было бы еще более неприятно. И как же я рад, что сейчас этой проблемы нет, и даже сестренка, пусть и пока неосознанно, а тянет в себя именно тот воздух, из осколков, что в тайнике, а не ту дрянь, что вокруг нас сейчас, и я создал тупо из ничего, и оно от того, ничего и не имеет, не стоит, не весит, не значит.

— Водород можно добыть разными способами, — начал я коротенькую лекцию, — самый простой — из воды, — сестра тут же сморщилась, как от жутко кислого яблока, — Да-да, знаю, мой мирок не терпит воду! И это проблема, знаю, — сестра кивнула, разглаживая личико, — Сам виноват… второй метод — тупо из воздуха.

— И как же?

— Сжижить! — улыбнулся я.

— А… ты про ту… тот метод, когда мы зажали воздух внутри камня, и обратили его в жидкость?

Взмах её ручки, и меж нами появляется примерно куб нормального воздуха из украденного у Хаоса осколка материального мира. А потом этот куб, сокращаются до одной тысячной своего размера — до кубика в один литр, выбрасывая вокруг кучу тепла, и с плескающейся внутри куба некой прозрачной жидкостью.

— Прикольно. — посмотрела сестренка на субстанцию внутри куба, — Но… Разве это водород? — подняла она на меня свои зеленые глазки, смотря с вопросом и интересом.

— Не а. — помотал я головой.

— «Пух!»

Куб лопнул, облив нас жидким азотом, напополам с жидким кислородом.

— Холодно! Холодно! Холодно! — завопила сестра, запрыгав вокруг своей оси, мгновенно покрываясь инеем.

— Да не холодно тебе, не ной! — возмутился я, и сестра мгновенно перестал прыгать, скорчив недовольную гримасу, а иней на ней почти мгновенно стаял, — Даже обычному человеку не было бы холодно, если бы в него всего, то брызнули азотом.

— Серьёзно? — подняла она бровь, явно не веря.

— Человек горячий, азот холодный. Меж кожей и остальным азотом, образовался бы барьер уже испарившегося