Тайны Реннвинда. Темный принц - Елена Сокол

— Я заходил утром к вампиру. — Сказал он, когда они ехали в школу. — Если вдруг ты переживаешь за него.

— Его зовут Микке. — Глядя в окно на кривые узкие улочки Гримдаля, заметила Майя.

— Да. Микке. — Хассе откашлялся. — У вампира Микке все в порядке.

— Тебе обязательно все время подчеркивать это? — Она бросила на него хмурый взгляд. — Как будто, если ты не скажешь, что он вампир, я забуду об этом.

— Майя, я… — Воздух застрял в его легких.

— Хочешь правду? — Дочь бросала ему вызов одним взглядом. — Мне он нравится.

— Да, я понимаю. Тебе его жалко. — Вцепился крепче в руль Хассе.

— Нет, не понимаешь. — Ее голос выдавал напряжение, таившееся внутри нее. — Микке нравится мне как парень!

— Зачем ты мне это говоришь? — У доктора застучало в висках, и, кажется, начала подниматься температура. — Тебя забавляет, когда отец нервничает? Так и хочется сказать что-нибудь эдакое и посмотреть, как я отреагирую? Ох, подростки…

— Тебе трудно, но придется принять тот факт, что я выросла, папа. — Сняв шапку, она смяла ее в руках. — Вот для чего я это говорю. Чтобы ты понял: я уже не ребенок, и у меня могут быть чувства. Не детские. И мне могут нравиться мальчики, представь себе!

— Майя, он не мальчик! — С жаром выпалил Хассе. Автомобиль резко повернул на перекрестке. — Микаэль опасен!

— И из-за этого он не может мне нравиться?

— Хорошо, я тебя услышал. Я понял. Ты уже взрослая, тебе нравятся мальчики, и ты хочешь, чтобы папа знал об этом. Ладно. — Он стер пот со лба. — Это, в общем-то, норма, так как в твоем возрасте идет активная выработка гормонов, которые влияют не только на тело, но и на эмоции. Скачки настроения, раздражительность, агрессия, повышенная эмоциональная возбудимость, усиливающееся половое влечение — гормональные изменения неминуемо сказываются на поведении.

— О, боже, папа-а-а! — Майя закрыла лицо руками.

— А что я такого сказал? Ты ведь сама начала!

— Время для лекций по половому воспитанию давно ушло. Я прошу тебя, прек-ра-ти. — Она отвернулась к окну.

— Мне тоже неловко, но ведь ты сама хотела поговорить о мальчиках? Ты уже в таком возрасте, когда у тебя возникает к ним интерес — я понял, и с точки зрения науки это легко объяснимо. Но позволь дать тебе совет?

— Какой же?

— Вокруг столько обычных мальчиков. Неужели, нельзя дружить с кем-то из них?

— Дружить? — Майя уставилась на отца. — Это как? Общаться по интернету и ходить за ручку в те редкие дни, когда ты будешь отпускать меня куда-то?

— Я говорю об общении и, ну… поцелуях. Ты ведь можешь пригласить к нам того, кто тебе нравится, познакомить меня с ним — я должен убедиться в том, что парень хороший и из порядочной семьи, так? Мне важно знать, с кем ты общаешься и проводишь время. — Хассе пожал плечами. — Чтобы не волноваться! Чтобы спокойно отпускать тебя погулять с этим хорошим парнем. Не допоздна.

Майя уронила голову.

— Что? — Вздохнул Хаберг. — Что я опять сказал не так?

— Ничего, папа. — Она натянула шапку до самых бровей и уставилась в окно.

— Майя, прости. — Через минуту пробормотал он. — Мама обязательно нашла бы правильные слова, а мне с этим труднее. Ты так быстро выросла, и я не был готов, что малышка, которой я вчера учился заплетать косы, и которую водил в детский сад, сегодня начнет говорить, что она взрослая и хочет дружить с мальчишками.

Майя повернулась и смерила его долгим пронзительным взглядом. Ее отец никогда не был современным и прогрессивным. Хассе был чудаковатым, не приспособленным к жизни, тем, про кого говорят «не от мира сего», и ему трудно было принять некоторые очевидные вещи. Но что Майя знала точно, так это то, что он мог постараться, когда его просят. Отец сделал бы все для нее, и отдал бы свою жизнь. А еще Хассе Хаберг был добрым и слегка наивным.

— Папа, я очень не хочу тебя пугать, но больше половины девочек в нашем классе уже занимаются сексом с парнями и принимают противозачаточные таблетки. — Наткнувшись на его смятенный взгляд, Майя решила уточнить. — Нет, я не хочу сказать, что у меня есть потребность срочно заняться с кем-то сексом. — Она улыбнулась. — Просто хочу, чтобы ты знал, что я уже не ребенок, и мои сверстники намного развитее меня. Хотя, не исключаю, что дома у них тоже бывают разговоры про «пестики и тычинки» и лекции про гормоны.

— Майя, я…

— Папа, если этот проклятый дар проявится, у меня не будет жизни — никакой. Ни студенческих будней, ни веселых выходных, ни семьи, ни работы, и ни, тем более, поцелуев с мальчишками — как ты их называешь, хотя, многие парни в моем возрасте уже выше и крепче тебя, водят автомобиль, курят и употребляют алкоголь. Все это закончится, папа. И не будет никакого «потом». — Майя облизнула губы и уставилась вдаль. — Я не знаю, что будет. Но у меня есть только «сейчас». И мне впервые очень сильно понравился парень. Прости, что он вампир — я не загадывала такого.

— Ты видишь только часть Микаэля. — Устало произнес Хассе. — И эта часть может на самом деле быть весьма привлекательной и приятной. Но есть и еще кое-что другое, что тесно связано с ним, но может иногда существовать отдельно.

— Я не говорю, что будет просто. — Она пожала плечами. — Может, я ему и не понравилась совсем. Это неважно. Микке мне нравится, и, значит, я искренне желаю ему добра. Если можешь, помоги ему, папа.

— Я попытаюсь, но это не быстро, и неизвестно, есть ли вообще шансы на успех.

— То, что ты точно можешь, так это проявить человечность. Если Микке согласен быть закованным в цепи, пусть будет прикован, но ему не место в подвале среди крыс. Подумай об этом.

Хаберг молчал очень долго, затем, уже на подъезде к школе Дисгард, бросил