Земский докторъ. Том 6. Тени зимы - Тим Волков

Наконец, доктор кивнул. Один короткий, безжизненный кивок, от которого заныло все внутри.

Уголки ее идеально подведенных губ дрогнули в подобии улыбки.

— Рада, что мы достигли взаимопонимания, — произнесла она, и в ее голос вновь вернулись бархатные, ядовитые нотки. — Не волнуйтесь, все пройдет быстро и с минимальным риском. Я позаботилась обо всем. — Она плавным, почти театральным жестом указала на небольшой столик в углу комнаты, где на стерильной белой салфетке были аккуратно разложены резиновые перчатки, пузырьки со спиртом, вата, корнцанги и несколько завернутых в марлю острых инструментов, блеск которых казался зловещим в мягком свете лампы. — Все необходимое приготовлено и простерилизовано. Можете приступать, когда будете готовы.

Доктор удивился — подготовились основательно. Видимо грабанули аптеку, потому что помимо нужных инструментов лежали еще и абсолютно к делу не относящиеся.

— Хорошо. Но сначала — осмотр. Без этого никак.

Она кивнула и легла на диван, застеленный поверх кожи чистой простыней. Доктор выругался про себя, натянул перчатки. Его пальцы, привыкшие к этой работе, двигались автоматически, в то время как разум метались в поисках выхода.

Иван Павлович понимал, куда попал — сложил в голове все факты. И картина получалась не радужной. Во-первых, дама явно не простая, общается с людьми серьезными. Это видно и по повадкам, и по общению. Возможно, она дама самого Хорунжего — люди, которые привезли его сюда, подозрительно похожи под описание тех, кто убил Ефремова. Но не все так однозначно, потому что есть пункт номер два.

И это духи «Narcisse Noir» — «Черный нарцисс». Именно такими пах убийца Ефремова. А значит… он тайно встречается с подругой своего шефа! Дерзкая мысль? Дерзкая. Но бандиты порой бывают весьма рисковыми и такой необычный любовный треугольник исключать не стоит. Тем более, что в подтверждение этой версии есть один факт — беременность этой самой мадам. И беременность эта явно не запланированная — раз его выкрали, привезли сюда и хотят, чтобы все прошло в максимальной секретности. Боятся гнева шефа. Еще бы! Едва он узнает, что ему наставили рога, как места мало будет всем!

И это все можно сейчас использовать, чтобы сохранить себе жизнь и выйти на след Хорунжего. А то, что его убьют после операции, Иван Павлович не сомневался — такой свидетель точно никому не нужен. Значит нужно выкручиваться, тянуть время.

— Давайте, доктор, действуйте, — сказала дама.

— Будет немного неприятно…

— Ничего, бывало и хуже.

Что же придумать? Иван Павлович стал лихорадочно соображать, параллельно делая пальпацию и осторожные нажатия. Впрочем, повезло. Судьба сама подкинула ему идею.

Пальцы доктора вдруг наткнулись на то, что заставило его внутренне замереть. Он изменил давление пальцев. Затем попросил даму повернуться и проверил еще раз.

Снимая перчатки, он чувствовал, как по спине заструится ледяной пот. Судьба предоставила ему шанс. Страшный, но шанс.

— Что вы молчите? — голос дамочки прозвучал резко. — Все в порядке?

— Нет, — ответил Иван Палыч, глядя ей прямо в глаза. — Не в порядке. Операция, о которой вы просите, невозможна.

Она мгновенно села, глаза ее вспыхнули гневом.

— Что значит «невозможна»? Я привела вас сюда, чтобы вы решили проблему, а не отказы мне тут оформляли!

— Я не отказываюсь. Я констатирую медицинский факт, — ответил доктор. — У вас аномалия развития матки. Скорее всего, двурогая матка или выраженный загиб, осложненный спаечным процессом после прошлых воспалений. Я почти уверен.

— Что это значит? — прошипела дама, злобно зыркнув на доктора.

Иван Павлович тяжело вздохнул, начал терпеливо объяснять:

— Это значит, что любое вторжение, особенно на таком сроке, с высочайшей вероятностью приведет к перфорации стенки матки, массированному кровотечению, которое я не смогу остановить здесь, с помощью ваты и спирта, которые вы притащили, и вашему мучительному летальному исходу в течение получаса. Проще говоря, я вас убью. Думаю, ни вы, ни я этого не хотим.

Девушка вскочила, ее лицо исказила ярость. Она была похожа на фурию.

— Вы врете! Вы просто трусите и придумываете отговорки!

— Проверьте у любого другого врача, — парировал он холодно. — Если, конечно, найдете такого, кто согласится на это после осмотра. Риск составляет более девяноста процентов.

— Чушь!

— Скажите, — начал Иван Палыч, понимая, что нужно убедить даму в своей правоте, —месячные всегда проходят болезненно, что приходится отлеживаться? Не просто дискомфорт, а настоящие спазмы, отдающие в поясницу и крестец, особенно в первые дни?

Женщина пристально посмотрела на доктора, не ответила, но в глазах прочиталось сомнение.

— А раньше, в молодости, — продолжал доктор, глядя на неё не отрываясь, — не было ли у вас серьезных воспалений «по-женски»? Длительных, с температурой, которые плохо поддавались лечению? Возможно, даже был неудачный выкидыш или осложненные роды, о которых вы предпочитали не вспоминать? Именно тогда, скорее всего, и сформировались спайки, которые теперь усугубляют врожденную аномалию.

Она вновь не ответила, но её побледневшее лицо и молчание были красноречивее любых слов.

— И сейчас, — тихо, почти шепотом, закончил Иван Палыч, — вы чувствуете, что беременность протекает не так, как должно? Тянущие или острые, жгучие боли, несоответствие размеров сроку, странное ощущение тяжести и давления не в том месте? Есть такое? Ваше собственное тело уже кричит вам о проблеме, которую я лишь констатирую.

Повисла долгая пауза.

— А можно это… убрать? Эту аномалию? — наконец подала она голос.

— Нет, — он покачал головой. — Это анатомическая особенность. Как цвет глаз. Ее нельзя «убрать». Никакая операция здесь не поможет. Только создаст дополнительные риски.

— Значит, выхода нет?

Доктор не ответил — давил на нервы. Молчание в комнате стало звенящим, как натянутая струна. Иван Палыч видел, как в глазах женщины борются ярость, разочарование и холодный, животный страх. Да, пусть понервничает, почва из-под ног выбита у нее, пусть поддастся эмоциям.

— Так есть ли выход? — повторила вопрос дама.

И доктор почувствовал — если ответит сейчас отрицательно, то тут же последует команда ее цепным пса убить его. А потом они пойдут в другое село и больницу — искать более сговорчивого доктора.

Поэтому он мягко ответил:

— Вы не совсем правильно меня поняли. Я не сказал, что ситуация безнадежна. Я сказал, что прямое вмешательство на данном этапе, в этих условиях, — это самоубийство. Ваша аномалия — двурогая матка в сочетании