Возвращение ковчегов - Дженнифер Броуди

– Патрульные… нет… не бейте! – во все горло прокричала Майра и быстро отползла назад, ударившись затылком о камень. Паника сдавила сердце. – Нет… прошу, не бейте больше! Я сделаю что угодно!

Проснувшись от кошмара, Майра почти пожалела об этом. Не важно, открыты у нее были глаза или закрыты, – кругом царила темень. Огромная волна мрака, словно цунами, накрыла ее, давя на лицо, проникая в глаза. Потом нахлынули воспоминания о Тени, где плотная удушающая тьма как будто имела вкус, а кожу обжигал холод свинцовых труб.

Рядом возник Калеб, нащупал в темноте ее руку, погладил по лбу и, убрав слипшиеся от пота волосы, зашептал на ухо:

– Я тут… все хорошо. Это не патрульные… Тебе кошмар приснился. Ну, ну, успокойся… Все будет хорошо, обещаю… Тш-ш-ш-ш…

Нет, хорошо не будет. Уж это-то Майра знала.

Она вывернулась и обхватила руками колени. Подумала: я не заслуживаю его любви. Ведь это ее вина. Это она повела всех в горы. Это она потеряла рюкзак с едой, а после доверилась Ищунье. Но Майра не позволила себе раскиснуть и, чтобы отвлечься, выпрямилась и ощупала пол вокруг себя, собирая крохи информации о тюрьме.

Повсюду голый камень… нечто вроде круглого колодца… в стенах спиральные канавки… должно быть, следы буров… Выходит, это не клетка, а заброшенная шахта. Майра руками измерила длину и ширину. Локтем ударилась обо что-то, висевшее в воздухе. Ведро на веревке. Майра запустила руку внутрь – там оказалась ледяная вода. Итак, это темница вроде Тени, подумала Майра. Им оставили вдоволь воды.

Майра жадно припала к ведру, а напившись, плеснула себе в лицо, чтобы проснуться окончательно. Вытянула руки вверх и нащупала решетку, прутья ее были связаны неровными полосками кожи. Майра ухватилась за решетку и потрясла как следует, но прутья держались крепко.

Сзади раздался голос Калеба:

– Я уже пробовал, пока ты была без сознания.

Майра затылком ощутила его теплое дыхание.

– Ну конечно, – сказала она, выпуская прутья и тяжело оседая на пол. – Значит… мы застряли в подземелье.

– Выходит, что так, – согласился Калеб.

Прутья не давали Майре покоя, и она снова потянулась к ним. Не металлические, как в Тени. Из какого-то другого материала – неровного и в то же время прочного, пористого. Майру вдруг посетила ужасная догадка… Она ахнула, накатила дурнота.

– Прутья… они же из… костей.

– Из человеческих, если тебе интересно, – добавила Пейдж. – Бедренные, большеберцовые, малоберцовые… – Недоговорив, она надолго умолкла. – Майра… они чудовища.

– Фактически каннибалы, – поправил Калеб. – Питаются человеческой плотью.

– Чудовища, каннибалы – разве это не одно и то же? – резко ответила Пейдж.

В темноте послышался хриплый голосок Возиуса:

– Как вы не поймете? Это их способ выжить. Представьте, что вы потеряли все: электричество, технологии, фермы – и вам приходится ловить крыс и жуков в темноте. А что происходит, когда их становится недостаточно, чтобы утолить голод? – Он замолчал, раздумывая. – Мы уже сами опустились до того, что едим жуклов. Далеко ли зайдем?

Это был жестокий вопрос. Инстинкт выживания во многих смыслах просто чудовищен. Он толкает на безумства, заставляя спасать свою шкуру.

– Чем каннибализм хуже того, что творит отец Флавий, когда устраивает жертвоприношения? – согласилась Майра с братом.

– Вот именно, – кивнул Калеб. – Какая разница?

– Мне плевать, – сказала Пейдж. – Для меня они все равно чудовища.

Упрямец Возиус не сдавался:

– Но не Ищунья. Она другая, я знаю.

Пейдж фыркнула:

– Не защищай ее, она людоедка и лгунья. Завела нас прямиком в ловушку. Разве не слышал, что сказал тот верзила? Нас сожрут.

Ее слова повисли в затхлом воздухе. Спорить смысла не было – Пейдж своего мнения менять явно не собиралась.

Майра нашла в темноте Возиуса и положила руку ему на плечо. Братишка прижался к ней, опустил голову ей на колени. Окутанная темнотой и тишиной, Майра гладила Возиуса по голове. Время шло, однако вести ему счет мешала тьма. Наверху то и дело показывался какой-нибудь хил и бросал в яму еду.

– Хилы, ешьте. Подкрепляйтесь, – шептал он, сбрасывая в колодец крыслов, жуклов и трублов. Правда, никогда не задерживался, едва слышные шаги быстро затихали в тоннелях.

В животе у Майры отчаянно урчало, ее мучил голод. Давно ли они ели в последний раз? Сырые крысы и жуки аппетита не вызывали. Пейдж умоляла отдать им печку – рюкзаки-то забрали.

– Хилы, ни к чему вам вонючая печка, – прорычал один из стражей, зловоние из его пасти просачивалось в яму. – А ну, ешьте, не то… Крушиле вы нужны упитанные, для пира. Мы съедим ваши сердца, пока они трепещут.