"Фантастика 2025-140". Компиляция. Книги 1-30 - Алекса Корр

улыбнулся он, сияя на нее ясными, как небо, глазами. — Я уже пару десятков лет работаю здесь сторожем и дворником: в профессии разочаровался очень рано, а наукой заниматься не захотел. Даже многие учителя не знают, кем я был раньше. Так что обращение «профессор Мадиер» лишь обратит на меня лишнее внимание. А я не хочу возвращать тот год, когда каждый считал своим долгом удивиться и выразить соболезнования по поводу понижения в должности. На мой взгляд, я получил повышение.

Он подмигнул девушке. А та оторопела. Надо же, настоящий профессор — и дворник.

— Простите, а Вы, случайно, не медицину изучали? — спохватилась она.

— Нет, — разочаровал ее «дядя Мадя». — Алхимию. А что случилось? Помощь нужна? Я в молодости много чем грешил, так что в первой помощи сведущ.

Он сдвинул брови и посерьезнел, показывая, что это не шутка.

— У меня один из учеников… порвался, — призналась Марина. — Болотный житель. А я ничегошеньки не знаю о том, как их лечить.

— Ах, это, — рассмеялся от облегчения дядечка. — Ничего не надо делать, сам заживет. Главное, оторванные куски не выбрасывайте, подкиньте поближе к основному телу, а то есть риск размножения почкованием. Не думаю, что господин Тельпе будет рад зачислению в класс еще одного магика, да еще и новорожденного.

Дядечка многозначительно шевельнул бровью.

— Поняла Вас, — кивнула Марина. — А правда, что их сахаром посыпают для успешного заживления?

— Поливают, — поправил дядя Мадя. — Слабым раствором сиропа. Это не лечение, это… как бы бульончик для больного. Придает сил.

— А откуда Вы знаете? — с ноткой уважения поинтересовалась Марина, начиная подозревать, что здесь разделение на науки не такое четкое, как в ее родном мире.

— Я практику проходил в Освении, — пояснил он. — В Высшей школе инквизиции. Она в то время была совсем не такой, как сейчас.

Дядечка уставился куда-то вдаль с нежностью и грустью во взгляде, а Марина смутно припомнила, что Освения — это, кажется, страна, из которой эмигрировали ее ребята.

— О, какое чудесное это было место! — продолжил он. — Оплот уникальных знаний, островок просвещенности в море невежества. Но, увы, как это всегда бывает, на самом пике успеха этого заведения вмешалась «высокая» политика.

На слове «высокая» он скривился и едва не сплюнул.

— Я ничего не знаю об этом, — призналась Марина. — Может, скажете пару слов, чтобы я лучше понимала своих подопечных: я слышала, они бежали от религиозных гонений.

— Да что там рассказывать, — отмахнулся бывший профессор. — Где великие знания, там почитание и трепет. Где почитание и трепет — туда всегда слетаются политики, стремясь приобщиться к дармовой власти. А извратить прекрасную идею — это лишь дело времени. Был когда-то центр знаний о магиках и магии, а стал — институт геноцида и рабства.

Он покачал головой, а Марина задумалась над этими сухими пояснениями.

— Не вникайте в эту грязь, юная леди, — посоветовал ей дядя Мадя, заметив помрачневшее лицо девушки. — Просто будьте равны со всеми. Не осуждайте магиков, но и не будьте с ними излишне жалостливы. Жалость — к себе или к другим — развращает. А любовь, выросшая из жалости к недостаткам, не дает полюбить за достоинства личности.

Марина застыла с открытым ртом — подобная философия оказалась слишком сложной для понимания и явно требовала большего жизненного опыта. Но на всякий случай она благодарно кивнула человеку, что поделился с ней мудростью.

— А Вы зачем приходили-то? — спохватился вдруг дядя Мадя.

— А, так за сахаром и приходила, — ответила девушка. — На кухне нас не особенно жалуют. А ребята сказали, у Вас есть.

— Сейчас принесу, — улыбнулся дядя Мадя, прищурив свои невероятные голубые глаза, обрамленные седыми ресницами.

Он юркнул в дом, а Марина осталась оглядывать местность. Она еще ни разу не подходила к границам Академии. Корпус магиков был окружен дико разросшимся кустарником, и сквозь него ничего не было видно. Здесь же пейзаж был, как на ладони.

Академия располагалась на холме, и от самых ворот вилась вниз грунтовая дорога. Она терялась где-то в небольшой деревеньке перед лесом, а дальше, судя по просеке, смутно угадывавшейся с этой точки обзора, вела еще куда-то. Наверное, к городу. Между деревней и Академией пролегала небольшая речка, а через нее был возведен добротный мост.

Но полюбоваться пейзажем Марина не смогла: ее взгляд зацепился за нечто возмутительное. По дороге вальяжной походочкой, засунув руки большими пальцами за пояс, шел хвостатый Амадеус и нагло улыбался ей — будто подружке. Ничтоже сумняшеся, он миновал ворота Академии, мельком кивнул своему учителю и двинулся в сторону их корпуса.

— А ну, стоять! — рявкнула Марина, заставив только что вышедшего из дома дядю Мадю подпрыгнуть на месте. — Ты где был?

— Гулял, — преспокойно ответил демон и уставился на учителя оценивающим взглядом. И оценивал вовсе не учительские данные.

— Ну ты и… ну ты… Дядя Мадя, Вы зачем его выпустили? — напустилась она на сторожа.

— Так ведь если б не выпустил, он бы в другом месте через забор ушел, — хмыкнув, пояснил мужчина, протягивая ей мешочек с сахаром. — Вон, стать-то молодецкая.

«Молодецкая стать» гордо подбоченилась, демонстрируя товар лицом, бицепсами, трицепсами и «ягодисами».

— А так я хоть учет веду, кто вышел, да кто зашел, — продолжил дядя Мадя, нисколько не смущаясь своего странного подхода.

— Хм, — нахмурилась Марина. Потом глянула на наглеца и с неохотой признала: увы, старик был прав, ничем такого не остановишь, кроме кандалов. Можно лишь привлечь, но чем? Не телесами же, правда. Эх, тяжела учительская доля…

— В корпус, быстро! — скомандовала девушка наглецу. — Нужник строить будешь.

— Да в смысле? — возмутился тот, сразу откинув свои пошлые повадки. — Не буду я!

— Я сказала, пошел! — рявкнула девушка, старательно делая вид, что владеет сотней способов его заставить, в то время как не владела ни одним. Но в такой ситуации выручить мог только блеф. И он сработал!

— Да че я сделал-то? — возмутился парень уже на порядок тише и даже сделал пару шагов в сторону корпуса.

— Поговори мне еще! — закрепляя успех, прорычала Марина, мысленно молясь всем богам, чтобы пронесло.

Метод был ну оооочень ненадежный и даже немного неэтичный. Но, увы, детское общество —