Концерт Патриции Каас. 8. И что дальше (Под Москвой) - Марк Михайлович Вевиоровский

переговаривались соседи за столиками.

Кто-то сходил к цветочницам и принес на сцену целую охапку цветов.

И оркестр заиграл очень знакомую мелодию. Она длилась и длилась, и уже несколько пар вышли танцевать, и только тогда раздался голос Свиридова:

Вот ведь как бывает в жизни подчас -

Наша встреча караулила нас,

Я заметил твой смеющийся взгляд

И влюбился как пацан

В первый раз.

А ты стоишь на берегу в синем платье,

И даже краше не могу пожелать я,

И распахнув свои шальные объятья

Ласкает нас морской прибой.

Ой, ой, ой!

А впереди еще три дня и три ночи,

И шашлычок под коньячок -

Вкусно очень.

И я готов расцеловать город Сочи

За то, что свел меня с тобой.

Популярный шлягер в исполнении Свиридова звучал как нечто новое, услышанное вот сейчас, а он пел так проникновенно:

Мы расстанемся с тобой навсегда,

Нас затянут суетой города.

Только изредка всплакнут две души:

Как же счастливы мы были тогда!

А ты стоишь на берегу в синем платье …

Изредка в канву вечера вмешивался тамада, предварительно посмотрев в сторону Свиридова. Народ пил, ел, танцевал.

На сцене появилась «цыганка» – высокая молодая женщина в длинном цветастом платье до полу, с такой же цветастой шалью на плечах.

По обычаю петербургскому,

По обычаю чисто русскому

Мы не можем жить без шампанского

И без табора без цыганского.

Глубокий грудной голос легко перекрывал гул голосов и народ понемногу стал затихать и слушать.

Очи черные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные -

Как люблю я вас,

Как боюсь я вас -

Знать увидел вас

Я в недобрый час.

К повтору присоединились многие в зале.

Скатерть белая залита вином,

Все цыгане спят непробудным сном,

Лишь один не спит,

Пьет шампанское

За любовь свою

За цыганскую!

А Свиридов пригласил Марьяну и они в одиночестве танцевали

Подойди ко мне – ты мне нравишься,

Поцелуй меня – не отравишься,

Поцелуй меня,

Потом я тебя,

Потом вместе мы расцелуемся.

Не встречал бы вас -

Не страдал бы так,

Проживал бы жизнь припеваючи.

Вы сгубили меня, очи черные,

Унесли навек мое счастие.

Дружные аплодисменты раздались после легкого поклона Валентины Суковициной – это она пела в образе цыганки.

После небольшого музыкального перерыва вышел с гитарой Свиридов – в темных очках. Он начал негромко, задумчиво, лирично:

Весна опять пришла,

И лучики тепла

Доверчиво глядят в мое окно.

Опять защемит грудь

И в душу влезет грусть,

По памяти пойдет со мной.

Пойдет, разворошит

И вместе согрешит

С той девочкой,

Что так давно любил.

С той девочкой ушла,

С той девочкой пришла -

Забыть ее не хватит сил.

И голос его непонятным образом изменился, заматерел, затяжелел:

Владимирский централ …

И откуда-то из-за занавеса мужские голоса добавили

Ветер северный …

Свиридов продолжил

Этапом из Твери …

И снова голоса ему ответили

Зла немеряно …

Зал молчал, хотя слова знали все

Лежит на сердце тяжкий груз.

Владимирский централ,

(Ветер северный)

Когда я банковал.

Но не очко обычно губит,

А к одиннадцати туз.

А под окном ЗК

Проталина тонка,

И все, что недолго –

Моя весна.

Я радуюсь, что здесь

Хоть это все же есть.

Как мне твоя любовь нужна …

Свиридов так и допел в глубокой тишине

Владимирский централ …

Он закончил, но тишина стояла еще минуту – другую, прерываемая звяканьем горлышка бутылки о край стакана. А потом уже раздались аплодисменты, к нему потянулись с рюмками … Пришлось мысленно посадить вскочивших обратно, но гостьи несли ему цветы …

Для разрядки Мальчик – мысленно! – предложил выпустить Гелю, и она вышла в скромном платьице и своим ангельским голосом запела:

День погас и в золотой дали

Вечер лег синей птицей на залив,

И закат, догорая, шлет земле

Прощальный свой привет.

В этот час, волшебный час любви,

В первый раз меня любимой назови,

Подари ты мне все звезды и луну,

Люби меня одну.

Дав мысленный сигнал к всеобщим танцам Свиридов снова пригласил Марьяну

Хорошо, что ты меня нашел,

Хорошо, что о любви мне говоришь,

Хорошо, что ты в глаза мои глядишь -

Мне так легко с тобой.

Без меня не забывай меня,

Без меня не погаси в душе огня,

Будет ночь и будет новая луна,

Нас будет ждать она …

Певице хлопали, несли цветы, а музыка продолжила танец …

А на смену Геле вышла Валентина Суковицина, но вышла она завернутая в свободно струящуюся золотистую ткань – так, что рук ее не было видно.

И запела:

Я пришла на солнечный пляж,

Золотой, как облако сна.

Смыло море мой макияж,

Унесла одежду волна.

Цвет волос моих – как песок,

Зелень глаз – почти как прибой,

Хоть недолго, хоть на часок,

Но я хочу быть сама собой.

Я королева золотого песка,

Я королева без прикрас и одежд,

Я королева – вот моя вам рука

И грезы надежд.

Валентина волновалась, и Свиридов, и Мальчик старались успокоить ее.

По обеим сторонам от нее вышли из-за кулис и встали двое мужчин в белых рубашках и в черных очках …

Я себя от вас не таю,

Я не призрак и не мираж,

Я на сцене жизни пою,

Эта сцена – солнечный пляж.

Я сегодня вся, как сюрприз,

Я одежды сбросила груз.

И кричат мне с восторгом бис -

У тебя превосходный вкус!

И со словами «я одежды сбросила груз» Валентина шевельнула руками под тканью и ткань упала на пол, открывая ее обнаженное тело.

Дружное «ах!» было ей ответом, но она была изумительно красива!

Я королева золотого песка,

Я королева без прикрас и одежд,

Я королева – вот моя вам рука -

И грезы надежд.

Валентина дважды повторила последний куплет и поклонилась. В зале раздался восторженный рев, а один из мужчин на сцене поднял упавшую ткань, и оба мужчины, провожая певицу за кулисы, повернулись – у каждого за поясом сзади заблестела рукоять солидной «Беретты».

У цветочниц закупили все цветы и их кучками укладывали на сцену.

И Валентина вышла – обнаженная! – и поклонилась залу еще раз, и ее сопровождали оба мужчины в белых рубашках …

Зал ревел от восторга …

– Ну как, Толя? – Валентина