Война Ретифа (сборник) - Кейт Лаумер

Магнан покачал головой, положил стопку бумаг на прежнее место.

— Кому они продадут бомбы в мирное время? Я предлагаю вам заняться, наконец, настоящей работой: встретьтесь с молодежью, проведите с ними несколько бесед…

— Прежде чем встретиться с одним из юнцов, — сказал Ретиф, — я должен обзавестись кастетом.

Ретиф вышел из невысокого здания Посольства Земли, остановил одну из допотопных пилястрианских машин, сел в нее, облокотился о деревянный поручень. Машина медленно поехала по городу, направляясь к верфи. Дул легкий бриз, в воздухе пахло свежей рыбой. Вдоль мощеной дороги стояли невысокие дома; несколько пилястриан возились в огородах, хрипло дыша, с трудом передвигаясь под тяжестью огромных роговых панцирей. По тротуарам шли юнцы, быстро перебирая короткими, покрытыми чешуей, ногами. Шофер — судя по золотым полосам на спине, из гильдии рабочих, — чуть увеличил скорость. Машина вкатилась в огромные ворота верфи и остановилась.

— Доставил я тебя так скоро, как сумел, — сказал шофер по-пилястриански. — Мне ведомы пути всех голоспинных: они всегда торопятся куда-то.

Ретиф соскочил с машины, протянул ему монетку.

— Тебе надо стать профессиональным гонщиком, — посоветовал он. — Ты — лихач.

Пройдя захламленную площадку, Ретиф постучал в дверь старенькой хижины. Заскрипели половицы, дверь распахнулась. На пороге стоял мощный старец с жесткой чешуей на лице.

— Пусть сон твой будет долог, — сказал Ретиф. — Если не возражаешь, я пройдусь по верфи. Мне говорили, сегодня началась сборка корпуса нового лайнера, который вы строите.

— Глубины пусть тебе приснятся, — пробормотал старец и махнул мощной рукой в направлении беспанцирных пилястриан, столпившихся у одного из подъемников. — О корпусе ж юнцы намного лучше знают меня, хранителя бумаг, не боле.

— Я тебя понимаю, дружище, — сочувственно сказал Ретиф. — Когда я гляжу на молодых, мне тоже становится грустно. Среди тех бумаг, которые ты охраняешь, нет ли, случайно, чертежей лайнера?

Сторож кивнул. Шаркая ногами, он подошел к ящикам картотеки, сунул руку в один из них, достал кипу чертежей и положил их на стол. Ретиф наклонился, стал водить пальцем по линиям…

— Что здесь делает голоспинный? — рявкнул позади него чей-то голос. Ретиф повернулся. Юнец с тяжелыми чертами лица, завернутый в мантию, стоял у открытой двери. Его желтые глаза-бусинки с чешуйчатыми веками злобно сверкали.

— Я приехал посмотреть на ваш новый лайнер, — сказал Ретиф.

— Мы не любим, когда иностранцы суют нос не в свое дело, — отрезал юнец, и в этот момент взгляд его упал на чертежи, лежавшие на столе.

Юнец зашипел от ярости.

— Безмозглый рогоносец! — заорал он, глядя на сторожа, и сделал шаг вперед. — Пусть тебе всегда снятся кошмары! Немедленно спрячь планы корабля!

— Это я виноват, — сказал Ретиф. — Я не знал, что ваш проект — секретный.

Юнец замер на месте, неуверенно посмотрел на Ретифа.

— Кто тебе сказал, что он секретный? Зачем нам что-то скрывать?

— Именно это я и хотел бы выяснить, — ответил Ретиф.

Челюсти юнца задвигались, он растерянно помотал головой.

— Нам нечего скрывать. Мы просто строим пассажирский лайнер.

— В таком случае я просмотрю чертежи. Вдруг мне когда-нибудь захочется купить на него билет?

Ни слова не говоря, юнец повернулся и вышел. Ретиф посмотрел по сторонам, ухмыльнулся.

— Побежал звать на помощь своего старшего брата. У меня возникло такое ощущение, что мне не удастся изучить эти чертежи в спокойной обстановке. Ты не возражаешь, если я сниму с них копии?

— Конечно нет, о легконогий, — сказал старый пилястрианин. — Мне стыдно за невежливых щенков.

Ретиф вынул из кармана небольшой фотоаппарат, начал щелкать затвором.

— Чума пусть поберет юнцов проклятых, — проворчал сторож. — Наглеют, негодяи, с каждым часом.

— Почему бы вам, взрослым, не усмирить их?

— Угнаться за юнцами невозможно, к тому же поведение их странно. В былые дни мы свято чтили старцев.

— Полиция…

— Ха! — торжественно громыхнул старый пилястрианин. — Достойных нет средь них, и до сих пор мы обходились силами своими.

— А почему ты считаешь их поведение странным?

— Они, к несчастью, вожаков избрали, и одного из них зовут Темнила. Боюсь, что заговор они готовят. — Он посмотрел в окно. — Юнцы идут, а с ними — мягкотелый.

Ретиф сунул фотоаппарат в карман, выглянул в окно. К избушке подходила группа юнцов во главе с гроачи, голову которого украшал причудливый разноцветный гребешок.

— Военный атташе из посольства гроачи, — задумчиво сказал Ретиф. — Интересно, что общего у него с юнцами? Какую новую пакость они готовят?

— Ты прав, они сошлись не для того, чтобы прославить наше государство. Беги, проворный, торопись, а я тем временем вниманье отвлеку их.

— Уже ухожу. Но только куда?

— Вот черный ход. — Сторож вытянул руку. — На наших берегах желаю отдохнуть тебе душою, — добавил он и подошел к двери.

— Спасибо, дружище, — сказал Ретиф. — Я тоже тебе этого желаю.

Он вышел во двор, остановился и, когда из избушки до него донеслись разгневанные голоса, зашагал к воротам.

Прошел час, наступил второй вечер третьего цикла. Ретиф вышел из технической библиотеки посольства, открыл дверь в свой кабинет, включил свет. На его столе под пресс-папье лежала записка:

«Ретиф! Вам надлежит присутствовать на дипломатическом обеде в первый вечер четвертого цикла. Состоится короткая, по, надеюсь, торжественная церемония назначения спонсора ССОРА. Это событие будет надлежащим образом отражено в прессе, так как, несмотря на занятую вами позицию, я пригласил журналистов из многих газет и журналов».

Ретиф фыркнул, посмотрел на часы: до приема оставалось совсем мало времени. Можно было успеть разве что доехать до дома на тихоходном пилястрианском транспорте, переодеться и вернуться обратно.

Выйдя из посольства, Ретиф сел в местный автобус, прошел назад, остановился на площадке, глядя на Бету — желтое солнце, поднимающееся над горизонтом. На море сейчас начался прилив, вызванный основным солнцем и тремя лунами; соленый воздух был свеж и прохладен. Ретиф поежился, поднял воротник куртки. Через полчаса, когда взойдет первое полуденное солнце, нечем будет дышать, но от этой мысли Ретифу не стало теплее.

В автобус вошли два юнца. Не глядя по сторонам, они решительным шагом направились к задней площадке. Ретиф внимательно посмотрел на них, отошел от поручней, чуть напряг мышцы.

— Ближе не подходите, дети, — громко сказал он. — На этой телеге куча свободных мест, а я хочу помечтать в одиночестве.

— Нас интересует некая пленка, — глубоким, отнюдь не юношеским голосом пробормотал юнец, шедший впереди. Двигался он неуклюже, фигуру его скрывал просторный, наглухо застегнутый плащ. Видимо, скоро ему предстояло стать взрослым.

— Я не люблю повторять, — сказал Ретиф. — Вы мне мешаете.

Два юнца подошли ближе; их узкие рты были перекошены злобой. Ретиф выставил ногу, зацепил ею за чешуйчатую голень