Вампиры тут лютые 1 - Тони Марс

Отправил анонимное письмо старейшине вечером, а ранним утром, когда Веце ещё сладко спал, отправился с Яниалем в лес. Накинул на вампиреныша несколько защитных куполов, дал три артефакта, установил барьер и усадил ребенка на бревно. А сам забрался на дерево неподалеку.

Мальчик грел руки об артефакт, оставленный Степаном, и скучающе пинал листья под ногами. Граф же, словно вор какой, постоянно оглядывался по сторонам и пристально следил, чтоб никакое зверье не шаталось поблизости.

Ровно в девять тридцать из открывшегося портала вышел старейшина Доллир в сопровождении ещё одного вампира. Судя по счастливому писку Яниаля, то был его отец. Они осмотрели вампиреныша, оставили выкуп в мешочке на том же месте, где сидел ребенок, и удалились. Перед тем как зайти в портал, старейшина Доллир выцепил Степана взглядом и осуждающе покачал головой.

Попаданец лишь чуть расстроенно улыбнулся — неужели весь этот спектакль был зря? Спустился с дерева и заглянул в мешочек — внутри лежали пустые магические камни и письмо от старейшины — видимо Доллир уже тогда догадался, кто тот наглый вымогатель.

И зачем они ему?

Впрочем, неважно, позже разберется. Теперь нужно посетить герцога Ибенира и дождаться ответа на письмо, которое он передал главе совета старейшин вместе с Яниалем. И написать Маниэр, что все хорошо.

Глава 15

за тех, кому по морде дали

Заявиться к герцогу ни с того, ни с сего было б весьма по-дружески, но после того как подрался с Риютцами, Степан вот вообще ближайший год пересекаться с драконом опасался. Ибенир, чтоб его Керналион, определенно захочет выбить из вампира всё дерьмо — то бишь благородный иномирный менталитет.

Но бегство от проблем — удел слабых, уверял себя попаданец, пока писал письмо герцогу и клялся явиться на ковер завтра утром. Пусть дракон к тому времени капельку остынет, а он, Степан, соберется духом. Все ж не каждый день он собирается на мероприятие, где его не самое доброе имя будут вполне обоснованно полоскать, а потом ещё, вероятно, дадут разок по морде.

И как бы ничего страшного — зелье выпил и зажило, но неприятно однако.

— Что это вы так прихорашиваетесь? — с подозрением прищурился Веце утром, обходя господина по кругу, — Никак в гнездо собрались? Думаете Маниэр повстречать? — и гаденько так улыбнулся, злорадствуя, что бедный-несчастный господин тоже в любви не спец и страдать вынужден.

— К герцогу Ибениру. — со вздохом ответил граф, — Говорят, ухоженных, прилично выглядящих людей меньше бьют. — полукровка закивал, мол, понимаю, понимаю, но не особо сочувствую.

— Людей. — выцепил главное из слов хозяина, намекая, что господин-то вампир, и ему по-любому прилетит.

— Твоя поддержка бесценна. — сцедил Степан, одернув манжеты. Открыл портал, мысленно сетуя, что маны хватит ровно туда и обратно, и ушел.

Ничего, недели через две резерв уже восстановится, и можно будет не переживать о подобных мелочах.

— Явился, значит, неблагодарный болван! — прошипел Ибенир, стоило вампиру оказаться у него в кабинете. Граф едва успел уклониться от книги, — Я, значит, бегаю, стараюсь, чтоб тебе титул вернули, пытаюсь уговорить короля оказать твоим землям поддержку, слежу, чтоб ты не сдох ненароком, а ты по деревням бегаешь, резней развлекаешься! — и граф понимает, что мирного диалога, какой должен быть между двумя взрослыми адекватными людьми в конфликте, не будет.

— Все было не так! — вяло возмущается Степан, уворачиваясь от чернильницы, — Клянусь!

Дракона всякие там клятвы и прочее не колышет, у него на столе жалоба от Риюта и тысяча петиций, которые та деревня выбила со своих покровителей, обменяв на скидку на свои услуги. И все и в жалобах, и в петициях просят примерно одного: убить вампира или, на крайний случай, сдать его им живым, чтоб они сами свершили народный суд, содрали с него шкуру, выдрали и отодрали все лишнее и совершенно обоснованно казнили.

— Да кто ж тебе поверит, скотина ты такая! Кому, кроме меня, твои оправдания интересны! — рассерженно швыряет в вампира стопу петиций.

И ведь не может Ибенир сказать, что в Риют наведался граф Вальдернеский, этого идиота потом даже отскребать неоткуда будет, если общественность узнает. И обоснований опровергнуть жалобу Риюта тоже не имеется — жертву Кифен спас, а улики селяне почти мгновенно уничтожили, стоило вампиру из деревни с детенышем убежать.

— Я поступил по совести! — отвечает Степан, тоже считая себя правым.

Что он, оставить Яниаля тем уродам должен был, лишь бы свое теплое местечко сберечь? Он глава клана, пусть этот титул не дает ему пока никакой власти, но жизнь клана под ответственностью Степана. И бросать Вальдернеских, какими бы грубыми, черствыми или непонятными они не были, он не имеет права. Он клятву дал. Магическую клятву.

И позволить клану сгинуть — все равно что подписать себе смертный приговор.

А Степану ещё не настолько клан и жизнь осточертели, чтоб пустить все на самотёк. Это все, конечно — оправдания. Спешные, на ходу придуманные, но вполне обоснованные.

— А мне что прикажешь делать теперь с последствиями твоей совести⁈ — рычит дракон, рухнув в кресло, — Сто пятьдесят человек убито в потасовке с тобой! И это даже не нападение монстров, тут ещё сложнее замять! — попаданец кривится в улыбке. Так дело б Априоше пытались замять, да? Что-то слабо верится, герцог тогда чуть ли не первый ябедничать к королю побежал!

— Если вас это успокоит, то я тоже чуть не умер! — отбил вампир, но отчего-то подобное известие не обрадовало герцога Ибенира, совсем недавно созвавшего едва ли не всех лекарей со своих земель, чтоб этого полудурка иномирного откачать после стычки с архимагом.

Он, Керналион, значит, с дядей чуть не поругался, денег кучу спустил, а Кифен, сволочь эдакая, в лицо ещё смеет тыкать фактом, что опять в неприятности вляпался и чуть не сдох.

У Ибенира аж челюсть свело от злости, вот же паскуда, дракон к нему всей душой, а этот Кифен той ещё гадиной оказался, змеюкой на груди пригретой.

Захотелось в сердцах крикнуть, мол, да лучше бы ты там и правда сдох, на том б мои мучения и закончились!

Герцог сжал в руках подушку от кресла и после с силой швырнул в вампира.

— Не успокоит! А ну прекрати уклоняться и прими наказание с достоинством! — прошипел дракон. Уж от подушки можно было и не уклоняться, ну