Имперский повар 4 - Вадим Фарг

вклеили в современную улицу. Маленькая, с фасадом из тёмного дерева и старомодными буквами на вывеске, она смотрелась бедной родственницей рядом с блестящими витринами бутиков. Особенно на фоне кричащего «Шёлкового пути».

Я толкнул тяжёлую дверь, над головой мелодично звякнул колокольчик, и я шагнул внутрь.

В нос тут же ударил густой, плотный запах. Не резкая химия современных духов, а что-то настоящее: сандал, сушёные травы, воск и ещё сотня оттенков, тёплых и пряных. Было ощущение, будто я попал в лавку старого алхимика или колдуна.

За длинным прилавком, уставленным бесконечными рядами тёмных бутылочек, стоял старик. Высокий, сухой, с прямой спиной, в старомодном жилете. В его глазу поблёскивал монокль на шнурке, что делало его похожим на персонажа из пыльной книги.

Он оторвался от разглядывания какого-то флакона и удивлённо вскинул бровь. Взгляд был холодным, оценивающим. Не таким смотрят на случайных покупателей.

— Добрый день, — поздоровался я, делая вид, что просто разглядываю полки.

— День добрый, — голос у него был сухой и скрипучий, как старый паркет. Ни капли любезности.

Я не стал играть в клиента, выбирающего подарок. Это было бы глупо и сразу бы выдало меня. Я остановился у витрины с самыми дорогими флаконами.

— Простите, а у вас есть настоящее масло серой амбры? — спросил я, взяв в руки пузатый флакончик. — Не синтетика, а то самое, что находят в море.

Старик на секунду замер. Его бровь поползла ещё выше, а монокль в глазу опасно качнулся.

— Молодой человек, вы хоть понимаете, о чём спрашиваете? Знаете, сколько это стоит? — в его голосе прозвучало откровенное сомнение.

— Понимаю, — спокойно ответил я. — Но меня интересует не цена, а подлинность. Сейчас почти все льют дешёвую синтетику, от которой один только резкий запах. Вся сложность аромата умирает.

Я аккуратно вернул флакон на место.

Хозяин лавки молча обошёл прилавок. Он взял тот самый флакон, открыл его и протянул мне стеклянную палочку с крошечной каплей на конце.

— Нюхайте, — коротко велел он.

Я поднёс палочку к носу. Запах был дикий. Солёный, немного животный, со сладковатой тёплой нотой где-то в глубине.

— Настоящая, — кивнул я. — Отличное качество.

Старик забрал у меня палочку и посмотрел на меня совершенно иначе. Исчезло недоверие, появился живой интерес.

— Вы разбираетесь? — спросил он.

— Приходилось, — уклончиво ответил я. — По работе.

Мы разговорились. Я задавал вопросы про масло уда, про разницу между сортами сандала, про то, как отличить настоящий мускус от подделки. Я не притворялся — два десятка лет на кухне научили меня понимать запахи не хуже любого парфюмера.

Старик, которого, как выяснилось, звали барон фон Адлер, сначала отвечал коротко, но потом увлёкся. В его глазах вспыхнул огонёк. Похоже, он нашёл родственную душу. Того, кто тоже видит разницу между настоящим и «дешёвой поделкой».

— Они же убили всё искусство! — с неожиданной горечью воскликнул он, взмахнув тонкой аристократической рукой. — Раньше парфюмерия была историей, а теперь что? Просто химия из пробирки! Погоня за выгодой уничтожила всё настоящее. Мой отец создавал живые ароматы! А сейчас? Резкая вонь, которая бьёт в нос и пропадает через час!

Я слушал его и мысленно кивал каждой фразе. Он говорил о духах, а я слышал про еду. Про «магические добавки», про «Поцелуй Солнца» и прочую дрянь. Мы говорили об одном и том же.

— Вы абсолютно правы, — сказал я. — Проблема в том, что люди забыли, каким должен быть настоящий вкус. Или запах. Их просто приучили к подделкам.

Барон замолчал и пристально на меня посмотрел.

— «Вкус»? Вы повар?

— Что-то в этом роде, — усмехнулся я.

Он хмыкнул, и в уголках его губ появилась тень улыбки.

— Любопытно. Весьма любопытно.

Я пробыл в лавке ещё немного и вежливо попрощался, сославшись на дела. Ничего не купил. Ни о чём не просил.

— Был рад знакомству, барон, — сказал я на прощание.

— Взаимно, молодой человек, — ответил он. — Заходите, если найдётся время. С человеком, который ценит подлинное, всегда приятно поговорить.

Когда я вышел на улицу, солнце уже клонилось к закату. Я бросил короткий взгляд на блестящую витрину «Ароматов Времени» через дорогу. Ну вот. Один союзник в этом квартале у меня уже есть. Он, конечно, об этом ещё не догадывается, но это дело поправимое.

* * *

Кабинет у градоначальника Белостоцкого был обставлен богато, но как-то неуклюже. Стены из тёмного дерева, громадный стол, на котором можно было разложить целую карту, и портрет Императора во всю стену. Всё это должно было производить впечатление, но сам хозяин кабинета был суетливым, и от этого вся солидность пропадала.

Настя чувствовала себя тут не в своей тарелке. В своём простом платье она была как ромашка, случайно попавшая в букет из дорогих роз. Она так крепко сжимала в руках шариковую ручку, словно это был её единственный спасательный круг в этом официальном и чужом месте.

А вот Наталья Ташенко, наоборот, чувствовала себя как рыба в воде. В строгом тёмно-синем костюме она смотрела на градоначальника с полным спокойствием, будто это она тут главная.

Картину дополнял большой экран на стене, с которого на всех смотрел Максимилиан Дода со своей довольной улыбкой. Связь из столицы немного шипела, но его самодовольное выражение лица было видно отлично.

— Итак, дамы и господа! — торжественно начал Белостоцкий, поправляя галстук, который, казалось, вот-вот его задушит. — Сегодня мы, так сказать, закладываем первый камень в будущее нашего города! «Культурно-гастрономический альянс» — это не пустые слова! Это процветание, инвестиции… новая эра!

Он говорил долго и напыщенно, было ясно, что он репетировал эту речь. Наталья слушала с вежливой улыбкой, Дода на экране кивал, а Настя просто смотрела на блестящую поверхность стола.

Наконец, речи кончились, и помощник разложил перед всеми папки с документами.

— Прошу, — сказал Белостоцкий, делая широкий жест.

Наталья, как будущий партнёр, подписала бумаги быстро и уверенно. Градоначальник вывел свою подпись так старательно, будто не писал, а рисовал.

Когда очередь дошла до Насти, её рука с ручкой дрогнула. Она посмотрела на строчки договора. «Очаг», её дом, теперь становился частью чего-то большого и государственного. На секунду ей показалось, что она предаёт что-то важное. Но потом она вспомнила испуганные глаза фермеров, сожжённый сарай, избитого Вовчика… и её рука перестала дрожать. Она твёрдо поставила свою подпись.

Наталья в этот момент смотрела не на Настю, а на градоначальника. Она заметила, как он с облегчением выдохнул, когда получил бумагу с подписью девушки. На его лысине блестел пот. И тут Наталья всё поняла. Он просто боялся. Боялся старой ведьмы Фатимы не меньше, чем они. Этот альянс