Сердце Арахны - Влада Ольховская

с примесями странных запахов, которые она никак не могла узнать. Датчики показывали, что эти газы не ядовиты, однако от них все равно кружилась голова. Мир джунглей был наполнен звуками, шорохами, пением птиц, здесь никогда не наступал абсолютный покой, но это было скорее борьбой за жизнь, чем ее торжеством.

Она попыталась почувствовать рядом человеческое присутствие, хотя и знала, что это наивно. Чуда не произошло: рядом были ее спутники и никого больше. Так ведь она и не могла почувствовать мертвеца… Как бы она ни восхищалась джунглями, Альда понимала, что выжить в таких условиях одному невозможно.

– Моего отца в свое время уважали, это потом невзлюбили… за то, что сегодня может нас спасти, – криво усмехнулся Блейн. – Но в память об этом уважении ему позволили ехать на вездеходе. Хотя лично я думаю, это сделали для того, чтобы он убрался подальше и им не пришлось находить его труп.

– Не думай об этом, – посоветовала Альда. – Нам сейчас нужно сосредоточиться на главном: у него был вездеход. Значит, он выбрал тот путь, где этот вездеход мог проехать.

А это оставляло не так уж много вариантов. Машины у поселенцев были неплохие, однако даже их мощности не хватило бы, чтобы пробиться через глухую стену растений. К тому же, кое-где просматривались крупные камни, а топь иногда становилась такой водянистой, что вездеход просто увяз бы. Им пришлось пройти вдоль обозначенной границы, прежде чем они обнаружили небольшую проплешину среди высоких растений.

– Думаешь, здесь? – с сомнением спросил Киган.

Рале опустился на одно колено и прижал руку к сырой земле.

– Да, похоже, что здесь.

– Но я не вижу следов вездехода!

– А их и не должно быть – слишком много времени прошло, держу пари, после нашего проезда этот мох восстановится за день, не больше. Важно другое: вряд ли Фостер так уж придирчиво изучал маршрут. Его изгнали, он ехал куда глаза глядят, он выбрал бы первую подходящую дорогу, а не пытался изучить их все.

– Согласен, – кивнул Блейн. – Мой отец знал эти джунгли не лучше, чем остальные, он большую часть времени проводил в лаборатории.

– Значит, поедем за ним.

В машину Альда возвращалась не без сожаления. Ее тянуло к этому миру, ей хотелось дотронуться до крупных, с арбуз размером, белых соцветий, погладить бархатистые листья, попробовать взобраться туда, наверх, к наростам, похожим на грибные шляпки… Она и сама не понимала, почему. Она осторожно прочла мысли своих спутников, чтобы проверить, не распространяется ли на них это помешательство.

Но нет, Блейн, Киган и Рале не испытывали ничего похожего на восторг перед этим миром. Альда решила равняться на них – сейчас они вели себя мудрее.

Дорога стала сложнее, им пришлось снизить скорость, однако опасности пока не было. Вездеход, пошатываясь, продвигался вперед, в чащу, где людям прежде не было места. Очень скоро открытое пространство закончилось, и они оказались в тени растений. Ветви, листья и стебли на высоте переплетались так туго, что, казалось, будто они попали в пещеру – на территорию вечной ночи.

Киган включил фары вездехода, но Блейн тут же возмутился:

– Не нужно этого делать!

– Правильно, поедем вслепую! Парень, ты издеваешься?

– Мы не знаем, сколько придется провести в пути, а аккумуляторы в таких машинах очень слабые!

Киган только хмыкнул. Он протянул руку к Блейну, щелкнул пальцами, и на металлический пол посыпались крупные белые искры. Блейн испуганно отшатнулся, не удержал равновесие и повалился на пол, глядя на Кигана так, будто за рулем вдруг оказалось одно из местных чудовищ.

– Ты мог бы просто объяснить ему, – проворчала Альда, помогая Блейну подняться.

– Мог бы. Но это было бы не так зрелищно.

Дорога становилась уже, растения напирали со всех сторон. Из-за недостатка света здесь невозможно было наслаждаться яркими красками, создавалось чувство, что это не джунгли даже, а челюсти гигантского чудовища, готовые сомкнуться в любой момент.

Даже Альде – с ее способностями, с ее друзьями, – становилось не по себе. Она и представить не могла, что чувствовал Фостер, проезжая здесь. Один, уже знающий, что он умрет… Что им двигало? Почему он не останавливался?

– Так, а это что? – присвистнул Рале.

Они, действительно, приближались к чему-то странному. Впереди еще можно было проехать, хотя эту задачу усложнял пологий холм правильной треугольной формы – пирамида, не меньше! Сначала он напомнил Альде огромный муравейник, но, когда они подъехали поближе, она разглядела, что он похож скорее на серебристый северный мох.

Пирамиду образовывало не растение. Оно просто росло поверх чего-то… Эта местность не подходила для холмов, да и его странная форма указывала, что его, скорее всего, построили тут.

Киган обернулся к Блейну:

– Что это такое?

– Понятия не имею! Мы никогда не видели ничего подобного.

Да и как они могли видеть? Если люди не рисковали даже проходить дальше в джунгли, в этот тоннель они тем более бы не сунулись!

Киган остановил машину, позволяя им выйти. Воздух здесь был совсем уж тяжелым – и пропитанным единственным удушающим запахом, подозрительно похожим на гниение. Альда заставила себя подойти поближе, пытаясь понять, что скрыто за пеленой мха.

А Рале поступил проще: он просто сорвал верхний слой растения, обнажая то, что и формировало холм. И это оказалась не земля…

– Твою ж мать, – выдохнул Киган.

– Да уж, – поморщился Рале.

– Мы даже не подозревали об этом, – прошептал Блейн.

Подо мхом скрывались кости – очень много костей, в основном человеческих. Те, что снизу, выглядели старыми и хрупкими, почти истлевшими. Но верхние, казалось, только что очистились от плоти. Здесь были и хитиновые останки неизвестных существ, однако они оказались в меньшинстве.

Им не пришлось долго гадать, кто это сделал. Разрушение мха потревожило хозяина этих мест, и очень скоро он появился с другой стороны холма. Это было мерзкое существо – что уже роднило его с другими порождениями Арахны. Широкое плоское тело поддерживали десятки мелких шипастых ножек, а где-то под брюхом извивались короткие щупальца. Спину существа защищал мощный панцирь, а вот голова была мягкой, почти бесформенной – как свеча, оплавленная огнем. Глазки у этой твари были мутными, возможно, даже незрячими, и все равно оно точно поворачивало жуткую голову к людям, скаля на них ряды подгнивших клыков.

Тварь, живущая в тоннеле, размером почти не уступала вездеходу. Пытаясь коснуться его разума, Альда чувствовала лишь одно: голод. Это создание было примитивным, оно не злилось и не боялось, оно просто хотело есть. У него даже памяти не было! Перед ними был один сплошной желудок, для которого они