Меченый. Том 5. Линия разлома - Андрей Николаевич Савинков

только не выросла — ежегодные повышения цен порядка 4% и промышленная инфляция тоже влияли — но даже впоследствии несколько снизилась по сравнению с начальной в 130 миллионов рублей за штуку. Впрочем, это уже другая история.

Ну и последнее — по упоминанию, но не по важности и не по хронологии — большое изменение в плане строительства нового советского флота стало отменой строительства четвёртого атомного крейсера типа «Орлан». Не судьба «Петру Великому» стать флагманом Северного флота. Вообще, к крейсерам типа «Орлан» у меня, с учётом последующих событий, имелись некоторые вопросы: слишком уж часто там что-то ломалось, да и сама концепция такого громадного плавучего арсенала, напичканного ракетами-«одиночками», «убийц авианосцев», вызывала сомнения. Сомнения были в том, что крейсеру позволят подойти на расстояние удара и что он успеет воспользоваться всем, заложенным проектировщиками, запасом ракет. Скажем так, шансы, что это получится сделать, у ядерной многоцелевой подлодки виделись существенно большими. А между тем вместо одного «Орлана» можно было построить примерно три АПЛ или пять больших эсминцев, чей суммарный залп был бы даже мощнее. Про общую живучесть пяти кораблей по сравнению с одним даже говорить нечего.

Короче говоря, вместо четвёртого «Орлана» в сентябре 1986 года на Балтийском заводе в Ленинграде заложили первый из двух УДК проекта 11780У. 196 метров длина, 25 тысяч тонн водоизмещение, 30 узлов максимальный ход, способные тащить 40 танков и 1000 морпехов, плюс авиационная группа из 20 вертолётов разного назначения. Предполагалось построить как минимум два таких корабля, за что, кстати, очень ратовали армейцы, которым возможности вертолётного десантирования после пакистанской «пятнадцатидневной» войны пришлись очень даже по вкусу.

Второй УДК планировалось заложить уже в следующем, 1988 году, в Керчи. Там боевые корабли особо никогда не строили — на больших стапелях, имеется в виду, собираемые на «Заливе» сторожевики не в счёт — поэтому план был такой: склепать корпус корабля, а потом перевести его на буксире в Николаев и там уже установить всё оборудование. То же самое планировалось сделать с будущим индийским авианосцем, чью закладку мы планировали на 1989 год.

— Что вообще скажете, Иван Матвеевич? — За окном проносились весьма унылые промышленные пейзажи большого города-верфи не берегу достигающего в этих местах впечатляющих размеров Буга. — Как вам нынешнее состояние советского флота? Если без цифр и статистики, просто на общем ощущении? Догоняем мы американцев или отстаем?

— Сложно сказать, Михаил Сергеевич, — адмирал сделал неопределенное движение рукой в воздухе. — Стратегические задачи по сдерживанию мы выполняем, но сказать, что готовы вот завтра сразиться с американцами грудь-в-грудь, такого конечно же нет. Они строят больше, да и лучше, если совсем честным быть.

— Чего же нам не хватает?

— Опыта. Мощностей, — у советского флота всегда было странное положение в системе мировых сил. С одной стороны он был объективно второй по силе после американского, с другой — применить его как-то полезно практически не представлялось возможным. Просто не против кого. Там или Третья мировая или вариант с разгоном папуасов ссаными тряпками.

— Активнее надо проводить операции. Силу демонстрировать, не бояться последствий — с последствиями пусть дипломаты разбираются, работа у них такая. В мире только силу уважают, слабость показывать нельзя — сожрут мгновенно. — Я помолчал задумчиво, и добавил, — впрочем, я не буду учить вас выполнять вашу работу. Вам виднее как службу нести…

Чем отзовутся мои слова в самом ближайшем будущем я и подумать не мог…

Интерлюдия 4

Меркель

Ноябрь 1987 года; Берлин, ГДР

T HE TIMES : Нет мира под оливами

На Ближнем Востоке вновь сгущаются тучи. Уже больше года — с осени 1986-го — палестинские территории, заселённые арабами, живут в состоянии перманентного противостояния с израильскими военными. Сначала это выглядело как «холодный» конфликт: демонстрации, выкрики, камни и бутылки, летевшие в солдат ЦАХАЛа. Но Израиль не мог позволить себе бездействовать: армия отвечала силой, и к весне число погибших среди арабов перевалило за две сотни.

Однако в последние месяцы ситуация резко ухудшилась. С конца весны 1987 года противостояние превратилось в настоящую войну низкой интенсивности. Арабы начали всё чаще использовать огнестрельное оружие, прибегать к самодельным минам и взрывчатке. Война пришла в города Израиля — террористические бомбы взрываются на улицах, гибнут мирные граждане. С западного берега, каким-то образом, стали запускать ракеты из советского комплекса «Град» — кустарно установленные, но всё же смертельно опасные.

Истоки новой волны насилия уходят в соседний Ирак. После окончания американо-иракской войны, свергнувшей диктатуру Саддама Хусейна, тысячи бывших военных, неспособных вписаться в мирный уклад, эмигрировали на палестинские территории. Вместе с ними туда хлынуло оружие — советское, когда-то поставленное Багдаду и теперь ставшее инструментом террора. Так Москва, прямо или косвенно, снова оказалась в числе тех, кто подливает масла в огонь ближневосточного конфликта.

Эскалация отражается и на политике. Лидер Организации освобождения Палестины Ясир Арафат, ещё недавно говоривший о переговорах, сменил риторику: сегодня он утверждает, что «мир с Тель-Авивом невозможен». 15 июня 1987 года в Тунисе была провозглашена «независимая Палестина», сопровождаемая категорическим отказом признать существование Израиля.

Такой шаг лишь углубляет пропасть. Пока Израиль, защищая своих граждан, несёт новые потери — двадцать военных убиты за последние два месяца, — палестинская сторона под руководством боевиков и с подпиткой советских арсеналов выбирает путь разрушения. Нет мира под оливами, и, похоже, ближайшее будущее региона обещает лишь новые вспышки насилия.

Ангела Меркель стояла у окна своего нового кабинета и смотрела на редких суетящихся внизу людей. Берлин в в конце осени накрыло холодом, те, кто не успел сходить в отпуск летом, массово рванули в ставшую теперь неожиданно доступной Болгарию за последним солнцем. Серая и слякотная столица ГДР при мимолетном взгляде из окна казалась совсем вымершей. Если в прошлом году открывшиеся границы были восприняты населением насторожено, воспользоваться предоставленной возможностью и отправиться в самостоятельное заграничное путешествие решились только самые непоседливые, то теперь это дело стало настолько массовым, что вызвало даже некое недоумение партийных функционеров. Функционеров, к которым она неожиданно стала принадлежать с этого года.

Поездки в Москву на учебу не остались без последствий. Еще в весной прошлого 1986 года женщина после долгих раздумий решила все же вступить в СЕПГ, потом было несколько мелких поручений, еще две месячные поездки в СССР — летом 1986 года и сразу после Нового