Обратный отсчет: Синтез - Токацин

— Ведро чего? — Гедимин заинтересованно прислушался. Перец и его вкус были ему знакомы. «Этиловый спирт и капсаицин? Определённо, будет жечь горячей плазмой,» — подумал он. «Но я бы попробовал.»

— Перцовки, атомщик. Настойки на перце чили, — со вздохом ответил Кенен. — Эй, Иджес! Ты у нас северянин — объясни Джеду, что такое перцовка!

— Жёваный крот! Опять он о своих игрушках, — пробормотал Иджес, выкидывая в коридор пустые контейнеры.

— А ты опять жуёшь крота, — фыркнула Лилит, выходя в коридор и отпинывая пустые упаковки с прохода к стене. Робот-уборщик, свисающий со стены, спустился и принялся утрамбовывать их в бак на «брюхе».

— Маркус снова лишил нас своих замечательных речей, — хмыкнула самка, пощёлкав пальцем по соседним дверям. — И день у нас полностью свободен. Кто что предложит?

Из комнаты, на ходу рассовывая что-то по карманам и поясным петлям, вышел Линкен.

— Глайдер на Порт-Радий ушёл, но у нас есть свой, так? — он широко ухмыльнулся. — Астиаг Хагав приглашает на свою территорию.

Сарматы, успевшие выйти в коридор, переглянулись.

— А что там с охраной? Не расстреляют? — с подозрением спросил Иджес.

— Я с тобой, — сказал Гедимин, проверяя собранные инструменты. Как правило, в таких вылетах они пригождались.

— Держитесь меня, тески, — ухмыльнулся Линкен. — Из вас всех только я был в Порт-Радии. Ну что, готовы?

В вестибюле, рядом с комендантской, что-то грохнуло, стальные «копыта» загромыхали по полу, и Гедимин недовольно сощурился — экзоскелетчики, как обычно, не соизмеряли свой вес и силу с прочностью окружающих предметов. «В пищеблок побежали?» — хмыкнул он про себя. Местная охрана в барак заходила очень редко, и в основном за едой…

— По пути сделаешь петлю над станцией? — спросил Гедимин и тут же смутился. Линкен с усмешкой хлопнул его по плечу.

— Само собой. Не оставим же мы тебя без станции.

Он хотел что-то добавить, но не успел — «копыта» загрохотали под дверью, и створки разъехались, едва не вылетев из пазов. В коридор, тесня друг друга, ввалились трое охранников в тёмно-синих «Маршаллах», за ними грохотал тяжёлый «Шерман».

— Стоять! — заорал первый, и его крик заглушили частые разряды станнеров. Кто-то из сарматов успел обернуться, кто-то метнулся в сторону и швырнул в «броненосцев» первое, что попалось под руку, но считанные секунды спустя в коридоре остались только неподвижные тела, слабо дёргающийся Гедимин (ему разряд попал в грудину и «отсёк» всё тело от середины груди до пяток) и четверо хмыкающих охранников. Один из них разглядывал покорёженное крепление станнера, второй зажимал ладонью трещину через весь лицевой щит. Гедимин уронил руку к поясу и попытался свести пальцы на ремонтной перчатке и запустить лучевой резак, но мышцы сокращались невпопад, дёргая тело в разные стороны. «Hasulesh… » — обречённо выдохнул сармат, глядя на нависших над ним охранников. Двое схватили его за плечи и вздёрнули кверху; они поставили бы его на ноги, если бы он чувствовал хоть что-то ниже подмышек.

— Гедимин Кет, — подтвердил «Шерман», посветив сармату в глаза считывателем. — Обыскать все комнаты!

В коридор вошли ещё двое в «Маршаллах», переглянулись, попытались вдвоём ввалиться в комнату Гедимина, рявкнули друг на друга и разошлись в разные стороны. Сармат услышал стук, скрежет и звук рвущегося скирлина. Третий охранник, высвободив руку из брони, ощупал его карманы, сорвал с пояса перчатку и отстегнул от плеча крепления для инструментов вместе с «арктусом».

— Мусорщик! — скривился он, выгребая из карманов Гедимина запасы обломков и ненужных деталей вместе с недоделанными и почти готовыми цацками. Сармат сузил глаза — это всё, что он мог сделать с заломленными за спину руками и недействующей половиной туловища.

— Следить за ним в оба! — прикрикнул на охранников «Шерман». — Диверсант грёбаный… Ну что, нашли?

— Ничего нет, — отозвался охранник, выходя из комнаты Гедимина. — У него нет?

— Таких штук, как на картинке? — «Маршалл» бросил весь «мусор» на пол и шагнул в сторону, поворошив его «копытом». — Ни одной. Может быть в инструментах?

— Да хоть в его брюхе! — рявкнул «Шерман». — Чтоб всё мне перерыли! Эй, урод! Где уран⁈

Гедимин мигнул.

— На заводе, — отозвался он. «Какой уран? Что им опять от меня надо?» — думал он, пытаясь заставить работать оглушённый и «искрящий» мозг. Второй охранник вышел из комнаты Лилит — пока первый рылся в одной клетушке, он успел обежать шесть — и развёл стальными «клешнями».

— Здесь нет, — неуклюже сцапав дозиметр, он потыкал им Гедимину в лицо. — Если у него — будет светиться?

— На заводе говорят — нет. Разуй глаза и ищи! — «Шерман» согнул одну из конечностей в «локте» и коротко, без замаха ударил сармата в живот. Оглушённые нервные окончания сработали вполсилы, — Гедимин слегка наклонился вперёд и сплюнул ему на броню.

— Не скажешь, куда дел уран, — о расстреле будешь мечтать, — пообещал охранник, вдавливая сармата в стену. — Ты, слизистый ублюдок, брал его с завода. Тебя засекли. Как выносил? Куда спрятал? Не отмолчишься, урод, с кишками вытрясем!

— Я ничего не делал, — прохрипел Гедимин. «Они что, взбесились?» — мысли сверкали в мозгу, как искры между электродами, и так же быстро гасли. «О чём они вообще? Я брал уран с завода? Я с января к урану не прикасаюсь…»

— Ничего нет! — доложил охранник, бросив на пол обломки «арктуса».

— Значит, на заводе, — буркнул «Шерман», отходя от Гедимина. — Идём туда. Хоть что-то дельное сказал тот янки? Как выносил, куда мог сложить?

— Надо смотреть, — охранники вдвоём потащили сармата к выходу. — Только быстро. Что делать со слизью?

— Расколется, — пообещал «Шерман», и Гедимин почувствовал удар под нижние рёбра. Резкой боли не было, но спина неприятно заныла.