Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…«Плюс девяносто,» — Гедимин скосил глаз на термометр. «Хорошо, что мы в скафандрах.»

Зал в форме приплюснутой полусферы с узким отверстием в потолке охлаждался плохо, грубая каменная кладка практически перекрывала отток воздуха — и к тому же внутрь набилось четыре десятка Сэта. Гедимин стоял в центре, сложив руки на груди, и, по совету Айзека, «делал умное лицо». Из того, что говорил Айзек, а периодически — жрецы и кто-то из вождей, сармат не понимал ни слова. Он даже не был уверен, что это жрецы и вожди — только скользил растерянным взглядом по их украшениям. Стоило поднять взгляд выше, туда, где разрисованная чёрными и белыми узорами крыша стыковалась со скальными стенами, — и он упирался во вмурованные в стык черепа. Их было много, и, кажется, иногда добавлялись новые — третий ряд «украшений» был незамкнутым. Черепа были разные, вытянутые и приплюснутые, жёлтые и почерневшие, будто обугленные; кто-то аккуратно замазал глиной проломы, вставил камешки вместо недостающих зубов и соединил нижние челюсти с верхними под небольшим углом. «Вон там — явно Скогны. Или Бронны… или Бронны мельче?» — Гедимина передёрнуло, и он перевёл взгляд на воинов в рэссеновых кольчугах. Металлического оружия не досталось даже им — в руках они держали костяные копья, судя по множеству нелепых отростков и вставленных куда попало камешков — не боевые, а церемониальные. «Ну так ритуал, а не война,» — сармат криво ухмыльнулся и покосился на Айзека. «Ничего не понимаю. Ни звука. Начинать, или ещё рано?»

Айзек вскинул руку. Сэта слаженно шагнули назад, прижимаясь к стене. Гедимин мигнул.

— Уран и торий! — Айзек, повернувшись к нему, поднял к груди сжатый кулак. Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», сдёрнул с плеча сфалт и вскинул на вытянутых руках к потолку. Под пальцем хрустнула, сдвигаясь, экранирующая пластина, зелёный луч ударил в разрисованный свод.

— Уран и торий! — выдохнул сармат, чувствуя, как пальцы обжигает горячий ветер. Пластина тут же встала на место, но стены уже зажглись — луч задел звено какой-то разветвлённой цепи, и вмурованные тут и там осколки кейека накалились докрасна. С потолка сверкнули ослепительно-белые узоры — цера, напитавшись омикрон-квантами, тоже зажглась ярче прежнего. Коротко взвыли и тут же замолчали дудки. Айзек протянул руку к стене. Видно, он тренировался долго — через пять секунд на красном камне горел ядовито-зелёный трилистник, ровный, как по трафарету.

— Уран и торий! — Айзек поднёс ладонь к трилистнику и, повернувшись к безмолвным аборигенам, провёл рукой вдоль их строя. Сэта зашевелились, переглядываясь, Гедимин услышал шорох и треск со всех сторон; потом один из жрецов двинулся вперёд.

«А, совсем забыл,» — сармат быстрым жестом приложил ладонь к сфалту, ткнул себя кулаком в грудь и повёл ладонью, будто стряхивая что-то с пальцев на собравшихся. Жрец остановился, слегка наклонил голову, прижимая сжатые кулаки к груди, и заговорил. Гедимин растерянно оглянулся на Айзека.

— Сейчас пойдём по городу, — быстро перевёл тот. — Они извиняются, что он такой запутанный. Несколько кварталов пройдём насквозь, а благословлять начнём с больших цехов. Вон в той стороне выход.

…Сарматов действительно ждали. Гедимин, проходя сквозь кварталы-колодцы, старался смотреть перед собой и головой не вертеть, но видел краем глаза, что на узких террасах и нависающих со всех сторон ступенях нет свободного места. Сэта смотрели на пришельцев с каждого камня. Голосов Гедимин не слышал — всё заглушали рявкающие за спиной дудки и взвизгивающие рамки с натянутыми на них нитками — местные струнные инструменты. Нитки были из серебристого «асбеста» — всё, что Гедимину об этих приспособлениях удалось понять.

Массивные каменные створки на пути сарматов были отодвинуты до упора и закреплены клиньями. Усиленная вентиляция выдувала из цеховых помещений горячий пар. «Асбестовый цех,» — мгновенно определил Гедимин, увидев колодец с прорезанными в стенках желобами, отверстия в полу, забранные решётками, и корзины с белесым волокном, пучками торчащим наружу. К работе никто не прикасался — все Сэта, что были в цеху, выстроились вдоль стен и уставились на пришельцев. Дудки взвыли громче. «Хвост» из местных жителей, идущих за сарматами и вокруг них, распределился по свободным местам, и в цеху стало очень тесно. Айзек повернулся к стене, высматривая ровный участок. Один из «инженеров» с серебристыми шнурами в волосах замахал рукой, показывая на выступ между желобами. Там на высоте, удобной для Сэта, уже виднелись какие-то полустёршиеся значки.

— Уран и торий! — Айзек повернулся к Гедимину. В тишине было слышно, как вдалеке, за множеством поворотов, шипит пар над термальными источниками. Сармат криво ухмыльнулся. «Пора,» — он вскинул сфалт над головой. Зелёный луч вспыхнул, зажигая намазанную на стены церу белым огнём. Гедимин порадовался, что он в шлеме, — его уши сейчас, наверное, горели ярче. «Слово… есть… слово,» — повторял он про себя, выдыхая заученную формулу. «И мы его сдержим.»

…Комната с термальными источниками была всего одна. К ней со всех сторон лучами сходились асаановые цеха — множество помещений, где камень дробили, несколько открытых «печей» для прожарки волокна, узкие многоярусные пещеры чесален… Гедимин ждал, что дальше их выведут в кварталы прядильщиков и ткачей, но коридор от источников резко повернул в сторону.

— Тут везде много маленьких мастерских, — на ходу пояснял Айзек, сосредоточенный и деловитый. — Но нас сначала отведут к плавильням, а потом — в местные… поля, не то фермы. Видишь, мастер плавилен вышел вперёд?

Гедимин посмотрел на Сэта, незаметно возглавившего процессию, и беззвучно усмехнулся. «Ну да, кому ещё достанутся кованые браслеты. И даже какая-то каска. Спецовку бы ещё…»

…Сюда процессия не влезла — места в узкой выгородке хватило только «мастеру плавилен», зачем-то пролезшим жрецам и самим сарматам. Над Гедимином, уходя к узкому отверстию в потолке, нависла багровая стена, изрезанная террасами и утыканная ступенями. Массивные сдвижные створки прикрывали технологические отверстия. Они тянулись цепью вдоль стены; тут было три печи — три длинных канала, выложенных изнутри кейеком. «Главная полость там,» — Гедимин произносил заученные формулы, но думалось ему только о массивной конструкции над головой. «Засыпана кейеком. Там — меньше, там больше… разные температурные режимы?.. Шлак стекает по каналу… ага, вон там лётка,