Некромант на страже человечества. Том 1 - Никита Клеванский

Я не владел умением сражаться мечом или кинжалом (да о чем речь — мне вообще умения с какой-то радости не досталось), а потому я неистово размахивал своим оружием, стараясь не дать противнику опомниться и контратаковать. Межмировой Энергии едва хватало, и я вновь обратился к ее помощи, а она снова откликнулась!

Так вот что чувствуют наркоманы, получая очередную дозу. Я бы даже решил, что уже стал Освоившим, если бы заемная сила не оказывала такого сопротивления и не покидала меня столь скоро. Впрочем, размышлять об этом времени не было.

Ненадолго (скорей всего на несколько секунд) оттянув на себя одного врага, я дал отцу пространство для маневра, и тот сразу же сполна воспользовался подаренной возможностью. Глубоко вдохнув, он тоже прибегнул к помощи Межмировой Энергии и обрушил на уставшего клиота целый шкал стремительных выпадов.

Позабыв о защите, он бил и бил пока, получив пару ответных ран, не поверг наглого вторженца! При этом самым краешком сознания я отметил, что Энн умудрилась разделаться с одним из своих врагов и теперь добивала второго. Отец, скрипнув зубами, готовился поддержать меня против дварфа.

Мы побеждали!

Так думал я, позабыв, что неподалеку находится еще одно действующее лицо.

А вот оно о нас не забыло.

Внезапная вспышка яркого света ослепила меня, волна жаркого пламени стянула кожу и расплавила волосы, а объемный удар отбросил в сторону, впечатав в стену. Запущенный эльфийкой здоровенный Огненный шар разметал последних участников схватки, не делая разницы между союзниками и врагами.

А еще раскаленной иглой в мой мозг вонзилась чудовищная по своей безысходности мысль — эльфийка не Освоившая! Она — Осознавшая!

Глава 19

Я лежал, отчаянно борясь с накатившей дурнотой, перед глазами плавал калейдоскоп ярких разноцветных пятен, а в ушах стоял такой звон, будто сразу десяток начинающих барабанщиков учились играть композицию в стиле дэс-метал.

Прям дежавю.

Можно было бы представить, что я все еще лежу в пещере гноллов, а все последующие дни и месяцы привиделись мне в агонии предсмертного бреда. И правда можно было бы. Если бы не горевшая от попадания Огненного шара кожа.

С трудом разлепив глаза и кое-как проморгавшись, я понял, почему до сих пор жив. Основной удар могучего заклинания принял на себя ничего не подозревавший дварф. Его обожженный обезображенный труп лежал неподалеку с вплавившимся в спину куском стальной пластины. Эльфийка не пощадила союзника, намереваясь разом закончить схватку.

Досталось и отцу. Похоже он все-таки успел среагировать на внезапную атаку и закрыл меня собой, одновременно попытавшись заблокировать магию своим умением. Частично у него получилось. Он лежал на спине без сознания, его одежда превратилась в обугленные лохмотья, а дыхание с надсадным хрипом вырывалось из обожженных легких. Над ним, стараясь экстренно оказать первую помощь, склонилась бледная, как новая простыня, мама.

Мой мозг отчаянно отказывался возвращаться к работе и требовал недельного отдыха. А лучше месячного. И заодно позвать тех вредных лекарей с их вонючей мазью. Куда бы они не решили ее залить. Немалых усилий стоило мне не соскользнуть в блаженное беспамятство.

Кроме того я понял, что звон и грохот, которые я слышал, лишь частично принадлежали начинающим металлистам. Большую же его часть производило до сих пор продолжавшееся сражение.

С эльфийкой билась Энн!

Хотя «билась» — сказано довольно громко. На самом деле это больше походило на игру в дартс, где мишенью выступает живая и довольно-таки верткая цель. Ушастая раз за разом ленивым жестом швыряла в Анну крохотные Огненные шарики размером едва ли с мячик от настольного тенниса, а моя сестра проявляла чудеса акробатики, уклоняясь от них.

Это было отнюдь не так просто, как можно подумать. Во-первых, шарики летели весьма быстро и под разными углами, во-вторых, времени на реагирование у жертвы оставалось совсем немного, ну и, кроме того, Энн лишилась своего копья, а против нее выступала настоящая Осознавшая — личность, достигшая второй ступени, причем на пути мага.

Теперь я в этом уже не сомневался. Если вспомнить, Уман — отпрыск Необузданного Алума — тоже использовал магию. Но ему для этого требовалось время на подготовку, и созданные им чары перемещались в пространстве куда медленнее. К тому же Ефим рассказывал, что сын мэлэха не может много колдовать и быстро выдыхается. Хоть и Освоивший. Ведь именно с этой ступени начинается разделение на магов и воинов.

Но эльфийка была не такой, и не похоже, чтобы игра с беспомощной жертвой доставляла ей какие-либо трудности. Лишь легкий флер спортивного азарта, едва способного развеять приевшуюся скуку.

Мразь!

Я стиснул кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, но я едва это почувствовал. Меня захлестнула волна ярости. Я не видел куда отлетел орчий кинжал, но я был готов порвать ушастую голыми руками! Зубами впиться ей в глотку и рвать, терзать пока последние крупицы жизни не покинут ее надменных глаз.

Вот только для этого требовалась сила. Я видел витавшие вокруг огоньки Межмировой Энергии, всем своим естеством потянулся к ним, но они не послушались. Я молил, просил, требовал, угрожал, однако Энергия оставалась глуха ко мне и даже не думала прийти на помощь.

Все-таки я еще даже не Освоивший.

Черт побери! Если бы я все это время потратил на настоящие тренировки, а не на беззаботные улыбки и праздное шатание по окрестностям, то уже точно достиг бы первой ступени. А может даже и двинулся бы ко второй. Ведь не хватало-то, по сути, всего одного решающего прорыва. И тогда я не валялся бы сейчас марионеткой с обрезанными ниточками, а стоял бы бок о бок с Анной, и мы вместе защищали бы нашу семью!

Семью, которая полюбила меня. Которая приняла меня таким, какой я есть. В объятиях которой я впервые узнал, что тепло может исходить изнутри, а не только от старого дедовского ватника.

И согревает оно куда лучше.

От бессилия слезы выступили у меня на глазах и я ногтями скреб пол, пытаясь хотя бы подползти поближе. А эльфийке тем временем надоело, что она никак не может попасть по верткой мишени, и ее лицо исказила гримаса раздражения. Довольно быстро сменившаяся кривой ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Бросив взгляд на Энн, она демонстративно от нее отвернулась и посмотрела на наших родителей. Папа все так же лежал без чувств, а мама пыталась ему помочь. Она даже не видела, что стала новым объектом