Кровавая ассамблея - Николай Павлович Иванников

— Но мне показалось… — начал было Завадский.

Но я его прервал:

— Вот именно, юноша — вам показалось! Знаете, у меня складывается впечатление, что вы хотите, чтобы вас сегодня убили дважды.

— Это мы еще посмотрим! — ответил Кристоф горделиво и положил руку на эфес своей шпаги.

— Господа, я предлагаю начать поединок! — возвестил второй секундант Завадского — плотного телосложения молодой человек с загнутым как у орла носом.

Секунданты сразу отступили на несколько шагов, оставив нас с Завадским стоять друг против друга.

— Оглашаю правила поединка! — крикнул все тот же обладатель орлиного носа. — Бой ведется до первого ранения. Если рана легкая, и раненный пожелает продолжить бой, то так тому и быть. Запрещено хвататься за клинок противника рукой и использовать в бою любое другое оружие, кроме как своей шпаги. Запрещено так же атаковать безоружного или упавшего на землю… Вам есть что добавить, господа?

Он поочередно взглянул сначала на меня, затем и на Завадского. Я в ответ только скинул с себя плащ, бросил на него шляпу и вытащил из ножен шпагу. Завадский сделал то же самое и встал в стойку.

— К бою! — провозгласил он.

— Что ж, приступим, — ответствовал я.

Шпаги наши зазвенели, стукнувшись друг о друга. Кристоф немедленно попытался провести атаку, но я легко ее отбил и усмехнулся: а парень-то горяч!

Мы медленно обходили друг друга по кругу, оценивая позицию и возможности для атаки. Порой наши шпаги соприкасались, но лишь самыми кончиками. Каждый из нас пытался нащупать слабое место в обороне своего противника.

Атаковать я не торопился, но по поведению Кристофа было заметно, что ему не терпится закончить поединок одним хорошим ударом. Он то и дело изображал атаку, но моментально ее прерывал и возвращался на позицию. И было не совсем ясно: толи он горячится, толи просто пытается меня сбить с толку.

Если он горячится, и ему не терпится кинуться в атаку, то рано или поздно он на нее решится. И тем самым облегчит мне задачу. А если же он хитрит и просто пытается сбить меня с толку… Да нет, быть того не может! Не похож он на великого хитреца. Нужно пройти через изрядное количество поединков, чтобы научиться хитрить или же играть чужую роль. Завадский же совсем не был похож на завзятого дуэлянта.

Однако на всякий случай я решил его немного «прощупать».

Я изобразил атаку и нарочно допустил ошибку, открывшись для удара. Но Завадский этим не воспользовался. Он засуетился и торопливо отступил, уходя в защиту. Тогда я повторил атаку. Он отразил ее довольно неплохо, а затем даже контратаковал, и мне пришлось самому отступить.

Но зато мне стало совершенно ясно, что Завадский не хитрит и не притворяется. Сейчас он просто набирается опыта. И делает это старательно и осторожно, чтобы сие накопление опыта плавно не перешло в похороны.

Что ж, я могу ему в этом помочь. Уж пару уроков точно могу преподать…

Нарочно открыв «дыру» в защите, я дождался, когда мой противник бросится использовать предоставленный шанс, затем отразил атаку и чиркнул ему самым кончиком шпаги по левому плечу. На белой сорочке проступила красная полоса. Кристоф болезненно дернул щекой, а его секунданты в голос закричали. Темноволосый карапуз замахал руками.

— Минуту, господа, минуту! — заголосил он. — Я требую прервать поединок, чтобы осмотреть рану!

Возражать я не стал. Казалось, что Завадский даже больше моего недоволен вынужденной паузой. Опустив шпагу, он позволил секунданту осмотреть свою рану, при этом глядя на меня со смутной улыбкой. Я отсалютовал ему шпагой.

— Уверяю вас, господа, рана эта совсем пустяковая, — сообщил я. — По сути это просто царапина. Однако сорочку вам придется покупать новую, молодой человек.

— Я непременно последую вашему совету! — крикнул мне в ответ Кристоф.

Секундант покинул место поединка, и мы снова подняли шпаги.

— К бою! — сказал Кристоф.

Похоже, ему очень нравился этот ритуал. Пусть позабавится, не стану отнимать этого маленького удовольствия.

Он сразу бросился в атаку. Я отразил ее и указал шпагой ему на горло.

— Вы очень глупо открылись, юноша. Не будь я таким покладистым, вы были бы уже мертвы. Мой вам совет: никогда не подставляйте противнику свое горло. Это очень нехороший удар. Даже неглубокая рана доставит вам массу неприятностей.

Кристоф непроизвольно потер себе горло. Должно быть представил себе этот удар.

— Спасибо, — отозвался он. — Я учту ваши рекомендации!

Я снова атаковал. Он отступил, запнулся о какую-то кочку и упал в траву. Секунданты заголосили, но я и не думал продолжать атаку.

— Вы упустили замечательный шанс нанести мне удар в плечо, Кристоф, — заметил я. — А такая возможность у вас была.

— Я заметил, — тяжело дыша, сказал Завадский и поднялся на ноги.

— Вам следует соображать быстрее. Фехтование — это не только быстрое движение, но и быстрая мысль. Вы должны разгадать ход моих мыслей и постоянно использовать это знание во время поединка.

Кристоф кивнул и атаковал. На этот раз мне с трудом удалось отразить его напор, и я решил вести себя осторожнее. Излишняя расслабленность может дорого мне обойтись. Между тем Кристоф заметил, что его атака возымела эффект, и усилил натиск, открыв тем самым мне большое поле для деятельности.

Аккуратно контролируя его действия, я то и дело указывал ему на его ошибки. Шлепнул шпагой по одному плечу, затем шлепнул по другому. Потом указал на открытый бок.

— Я мог бы ранить вас трижды за время вашей атаки, — сообщил я. — И по меньшей мере одна из этих ран была бы смертельной. Я уже не говорю о том, что вы все время открываете мне свой живот. Поверьте, юноша: мало приятного в том, чтобы словить шпагу в живот. Сначала вам покажется, что рана не так уж и страшна, но скоро поймете, что с вами все кончено. От этого умирают долго и мучительно. Так что, ради бога, юноша: не открывайтесь столь неумело!

— Спасибо, я обязательно учту ваши советы, — ответил Завадский.

Вид у него был уже не столь бодрый. Наш поединок длился уже продолжительное время, и мы оба порядком запыхались. Тем не менее Кристоф в очередной раз кинулся в атаку, я в очередной раз отразил ее, и остановил свою шпагу всего в одном вершке от его правого глаза.