Спасение - Анастасия Пименова

Как и нам. Однако, я не договариваю, зная, что он и так это понимает.

– Я отпущу его второй рукой, продолжу держать ногами, и схвачу наши ошейники, постараюсь их сломать, – говорит ликтор, – а ты держись за его какие-нибудь выступы.

Выдаю кивок, когда тварь вновь начинает бежать, стараясь скинуть нас.

– Повернись.

Я делаю, как и сказал ликтор, чтобы сразу же ощутить, как он подтягивает к себе вплотную, и моя спина упирается ему в грудь. Я практически лежу на нем, а его подбородок ложится поверх моей макушки.

– Что ты…

– Так ты не слетишь, – говорит Ашер и касается одной рукой моего ошейника, а второй своего, потому что чувствую его пальцы возле лица.

Сердце замирает, когда я вижу, куда несется тварь. Прямо в бетонную стену.

Руками хватаюсь за выступы костей, ощущая размеренное сердцебиение ликтора. Как он может быть спокоен?

– Будет больно.

Как только он говорит последнюю фразу, то тут же сжимает браслеты, стараясь раскрошить металл.

Моментально я чувствую, как тысячи разрядов тока проходят сквозь тело. Боль пронизывает каждую клетку, заставляя меня судорожно вздрагивать.

Пальцы сжались, и даже при желании у меня не получилось бы их разжать.

Зрение пропало, а в ушах загудело.

Не понимаю, сколько это длится, но дыхание прекращается также резко, как и всё это началось. Чувствую лишь боль, падение и удар, но прямо на тело ликтора. Когда слух возвращается, то слышу хруст металла и понимаю, что мой браслет сломан. И тут же могу дышать!

Не понимаю, как ещё нахожусь в сознании. Когда и зрение возвращается, то вижу небо… голубое небо с серыми облаками.

Тварь молчит, а под собой я чувствую шевеление чужого тела. Рука Ашера покоится у меня на животе, обхватывая талию.

Тяжело дышу и пытаюсь подняться. Мне удается перевернуться набок и скатиться с ликтора, поэтому я смотрю через несколько мгновений прямо на него.

Сейчас его дыхание тоже участившееся. Ошейника нет. Рефлекторно касаюсь собственной шеи и там тоже самое.

Ликтор поднимается, и я замечаю, как пальцы его рук точно также подрагивают. Ещё на них видны красные следы, будто от ожогов, видимо, из-за ударов тока, потому что он держался за ошейники.

Ашер подает мне руку, и я берусь за неё, и вот мы уже стоим на ногах, смотря на тело пожирателя, которое валяется прямо на земле в нескольких футах от нас.

Ликтор идет к нему и сворачивает каждую шею, чтоб наверняка, а люди аплодируют и свистят.

Как нас только не убило?

Дальше Ашер идет к одной из дверей, и я хмурюсь, когда он всего в несколько ударов ломает её.

Вот чёрт!

Я бегу за ним, когда вижу, что там… проход!

Мы оказываемся во мрачном коридоре, и я слышу, как нам кричат вслед, а голос Грэгори требует немедленно вернуться.

– Что… это? – голос не слушается, когда я задаю вопрос. – Выход?

– Маловероятно. Но пусть понервничают.

Мы останавливаемся напротив металлической двери, которую Ашеру уже так просто не получится сломать. Она электронная вдобавок.

Он чего-то ждет, но ожидание длится меньше минуты, потому что она открывается и несколько десятков людей кидаются в нашу сторону с электрическими палками!

Я пячусь назад, жалея, что пошла за ним.

Ликтор перехватывает одного из людей Сицилии и бьет его прямо в лицо, разбивая лицо. Ашер получает несколько ударов током, но будто не обращает на это внимание, убивая нескольких человек и вгоняя одну из этих палок прямо в глаз мужчине.

Я тоже получаю удар током, и кажется мой организм не выдерживает… и падаю на землю, чувствуя, что отключаюсь.

Глава 20

В который раз уже просыпаюсь и морщусь, чувствуя так… словно всё моё тело провернули через мясорубку.

Во рту вновь сухо, и я выпиваю воду из стакана, испытывая эффект дежавю.

Клетка. Опять эта гребаная клетка.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на своего соседа, который пришел в себя раньше меня.

– Очнулась? – говорит он и поворачивает голову, а я вижу, что на нем всё та же порванная одежда. Да и весь он грязный, как и… я. Себя тоже успеваю осмотреть.

– Что было…?

– То, что вы пытались сбежать без меня!!! – раздается с противоположной стороны, и я уже смотрю на разгневанную Лизи. – Как только совесть позволила?! Хорошо, что у вас не получилось.

– Нужно было попробовать, – отозвался ликтор.

– Ты же всё время до этого отказывался! Что изменилось?!

Ликтор игнорирует её вопрос.

На нас снова надели ошейники, только прочнее на внешний вид, чем прошлые.

– На пару дней мы останемся без еды и получим новую одежду лишь после следующего испытания, – продолжил говорить спокойным голосом Ашер. – Но теперь людей у Сицилии немногим меньше.

– Скольких ты убил?

– Семерых.

Их там было в разы больше, но если бы не удары током то, вероятно, ликтор мог справиться со всеми.

Удивительно, но моя идея действительно сработала. И мы всё ещё живы.

Я чувствую слабость и боль и от каждого движения хочется морщиться. Каждое дыхание требует усилий, и холодный пот стекает по спине, оставляя за собой следы тревоги.

Невозможность встать с матраса превращается в ловушку, из которой нет выхода. Внутренний голос шепчет, что надо бороться, но, увы, сил от этого не прибавляется.

Вновь отключаюсь, ища спасение во сне. Не знаю, сколько я сплю, но когда просыпаюсь повторно, то понимаю, что многие клетки погружены в полнейшую тишину, в том числе и моих соседей.

Спят.

Прикрываю глаза, но в этот раз сон уже не идет. Слёзы начинают скатываться одна за другой, когда я понимаю, что все бессмысленно.

Я устала бороться. Устала играть со смертью. Каждый день, как перетасованная колода карт, полон неясностей и ужаса.

Надежда, как лёгкий дым, ускользает из рук. Сердце, наполненное беспокойством, словно разрывается от боли, от осознания, что мне никогда не достать спасительного берега.

Начинаю бесшумно, как мне кажется, всхлипывать и прерывисто дышать.

Ашер был прав. Я слабая. Была ей и осталась такой же. Ничего не поменялось.

Думаю о Тоби и о том, что мы с ним больше не увидимся, хоть я и обещала вернуться. Вся надежда остается только на Зейна, на то, что он позаботится о нем… Как же мне не хочется оставлять брата одного в этом жестоком мире.

Сжимаю кулаки и утыкаюсь лицом в матрас, чтобы заглушить собственные всхлипы.

Когда сил не остается даже на слезы, то я просто лежу, бессмысленно глядя на решетки