Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

— Отлично видно, — сообщил Стас, который и правда замечательно видел лестницу с крутыми, но ровными ступенями, полукруглый кирпичный свод над головой, вбитые в стену железные скобы — и даже ржавчину на них различал во всех подробностях. А ему-то казалось, что масляные лампы довольно тускло светят! Ничего подобного, светло — хоть читай! — Так она тоже зелье использовала? Ну это… оборотное?

— Нет, не его, — откликнулся патермейстер. Он уже спустился с лестницы и возился с тяжелым навесным замком на деревянной двери, окованной металлическими полосами. — Оборотное зелье действует слишком недолго, а она не знала, в какой момент придется изменить внешность. К ней ведь могли заглянуть не только вы, но и люди из деревни… инквизиция, опять же… Нет, зелье — это ненадежно.

Он открыл дверь и первым шагнул в подвал — холодный, но не сырой и грязный, как подсознательно ожидал Стас, а вполне приличный подвал — с чистым каменным полом и стенами, сухой, пахнущий свежей известью и чем-то еще знакомым…

— Обычно тела хранятся в освященной соли, — отстраненно сказал патермейстер, вешая лампу на предусмотрительно вбитый в потолок железный крюк. — Но черты лица от этого меняются, опознание проводить трудно. Очень неудачно, что художник заболел… Думаю, за этой тварью много чего тянется!

Он подошел к большому ящику посреди подвала и откинул крышку. Стас осторожно заглянул внутрь, ожидая увидеть знакомую «травницу». Мертвую, разумеется, что придавало происходящему отчетливый оттенок дурацкого ужастика. Ведьма в гробу — какая банальность!

«Тетушки Марии» в ящике не было. Вместо нее там лежали на толстом слое крупной грязной соли какие-то странные… детали, слегка присыпанные этой же солью сверху. При должном воображении из них можно было составить человеческое тело, но куски ног с худыми ступнями и мосластыми коленями, тонкие дряблые руки, рубленое месиво, в котором едва угадывалось женское туловище, и какая-то странно маленькая голова — все это никак не складывалось воедино и было желто-серым, высохщим, будто восковым. Приглядевшись, Стас понял еще одну странность — у трупа, небрежно сложенного, но не соединенного из кусков, не было лица. Точнее, оно было, но похожее не на реальное человеческое лицо, а на маску — грубую китайскую поделку из тех, что везде продаются на Хэллоуин. Крючковатый нос, бородавки, запавшие глаза. Так противно и уродливо, что совершенно не страшно. Словно в ящике лежит не чье-то тело, а реквизит для комнаты ужасов, причем из самых дешевых.

— Лицо совсем другое… — сказал он больше для того, чтобы сказать хоть что-нибудь, чувствуя, что Моргенштерн внимательно за ним наблюдает.

И какую реакцию надо выдать, чтобы инквизитор посчитал ее правильной?! Напоказ испугаться, отшатнуться в отвращении? Глупо, патермейстер наверняка почувствует фальшь. Так что Стас просто стоял и смотрел, не чувствуя совершенно ничего и, следовательно, не изображая.

— Другое, — согласился патермейстер. — Это ее настоящее лицо. Повседневное, так сказать. А вот то, что она приберегала для гостей.

Он махнул рукой, и Стас увидел две банки, стоящие на небольшом ящике у стены. Как-то он их сразу не заметил, рассматривая тело ведьмы. В банках белелось… Приглядевшись, Стас увидел, что они наполнены жидкостью, в которой плавают… маски? Точно, маски, только куда более благообразные, чем уродливое ведьмино лицо. Если это резина или пластик, то гораздо лучшего качества. В одной — лицо девушки, миленькой блондинки — даже волосы имеются, надо же! Голубая лента едва заметно поблескивает в волосах… Стас засмотрелся на девушку, потом перевел взгляд на вторую маску — подозрительно знакомую. Увядшая кожа, полуприкрытые глаза, морщинки в уголках глаз и рта… Такие морщинки бывают у тех, кто часто и по-доброму улыбается. Очень… хорошая… маска…

— Что это? — услышал он свой голос как будто издалека, пока взгляд метался от одной банки к другой — потом к уродливой старухе в гробу — и опять к банкам.

— Лица, — с бесстрастной любезностью пояснил Моргенштерн. — Вон то принадлежит фрау Марии Герц, а вот это — фройляйн Луизе Фостфогель. Умение ведьмы позволяет снять кожу с лица жертвы и сделать маску, которую ведьма помещает на свое лицо. Это, конечно, скрывает ее не навсегда, но гораздо дольше оборотного зелья. Сложность в том, что жертву нужно готовить несколько дней, ну и умеет это далеко не каждая ведьма. К счастью.

— Это… лица… — тупо повторил Стас. — Лица людей…

Его замутило остро и резко, в глазах потемнело, и Стас успел испугаться, что потеряет сознание. Но неожиданно тяжелая рука упала ему на плечо и бесцеремонно встряхнула, а потом голос инквизитора прорезал затхлый подвальный воздух:

— Пойдемте-ка наверх, герр аспирант.

Глава 12. Особые приметы и роскошная дама

— Можно я… побуду немного тут, на воздухе? — пробормотал ведьмак, несколько раз крупно сглотнул и уставился в землю, будто никогда не видел ничего интереснее серой брусчатки на переднем дворе капитула.

Видо неловко отвел взгляд от побледневшего лица московита, на котором ярко проступили крупные рыжеватые веснушки. Да, он хотел показать ведьмаку всю серьезность опасности! Но топтаться по чужой гордости вовсе не желал. Вряд ли Ясенецкий будет рад, что у его слабости оказался свидетель.

«А ведь именно сейчас и стоило бы вернуться к допросу! — сказал он сам себе, маясь от нелепой жалости пополам с досадой. — Пока ведьмак растерян и напуган, следует надавить на него и выспросить все, что он не успел или не пожелал рассказать! Он расколется, как орех, видно же! И то, что ты этого не делаешь — позорная слабость, которую никогда не позволил бы себе настоящий орденский инквизитор! Ну же, Моргенштерн, соберись! Неужели ты забыл все, чему тебя учил мейстер Фальк?! Нет, не забыл, в том-то и дело… Это даже не позор, а прямое преступление — упустить такую возможность! И ради чего?! Из-за каких-то дурацких сантиментов! Прав был наставник — тебе самое место в провинциальном городке! Надзирать за травницами, ловить мелкую нечисть да проверять котов! Котермейстер… тьфу!»

— Я должен вернуться к делам, — сдержанно сказал он, злясь на себя и от этого разговаривая еще суше и холоднее обычного. — Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь меня потревожить.

И, не оглядываясь, быстро ушел.

* * *

— Слушаю вас, господин Фильц,