Сигнал с Земли-2 - Павел Акс

обернулись. Солдаты выглядели замешкавшимися: возможно, они ожидали от меня агрессии, но никак не внезапных болезненных воплей. Я сделал вид, что потерял сознание, расслабившись и навалившись на одного из них.

Отвлекающий маневр сработал прекрасно. Водитель не увидел аномалию, зацепив ее правым крылом. Раздался громкий треск электричества, яркая вспышка, и по капоту пробежали голубые искорки разрядов. Машина потеряла управление.

Я надеялся, что она на полном ходу врежется в дерево или случится что-то подобное, но просто движок чихнул, и Гелик стал резко замедляться: водитель сохранил управление. Электроусилитель вырубился, поэтому руль он выкручивал с натугой, но справлялся.

Я воспользовался заминкой. Хотел сорвать с солдата светошумовую гранату и бросить в салоне. Но эти ребята выглядели слишком напряженными, я не рискнул. Времени на размышления не было, поэтому я схватил пепельницу и бросил ее в переднюю часть салона, крикнув «Ложись, граната!». В Эпицентре это почти прокатило.

Наверное, сработал фактор внезапности. Или напряжения: наверняка служивые знали о моих «геройствах» в прошлый раз, когда я прорывался в портал.

Водитель сразу вывалился наружу. Полковник одной рукой открыл дверь, а другой потянулся к «гранате», чтобы выбросить ее из машины. Железные нервы!

А вот солдаты повели себя по-другому: оба пригнулись и закрыли головы руками. Я думаю, чисто инстинктивно, потому что это вряд ли спасло бы от взрыва. Вот он — мой шанс, пока они беззащитны.

Я выхватил у одного из них пистолет из кобуры. Снял предохранитель, приставил к голове солдата, который сидел справа. Заорал не дергаться, пока я его мозги не размазал по салону (какое клише!). Заставил открыть дверь и вытолкнул наружу.

Выбежал сам, схватил полковника. Левой рукой сжал его шею локтевым сгибом, правой приставил ствол к виску. Сказал всем замереть, пока мы уходим.

Оглушу потом полковника, растворюсь в лесу, доберусь до спальных районов, вступлю в банду. Кажется, других вариантов попросту нет.

Из ворот вышел человек. Лет сорока, с уверенным взглядом. Кудрявый. У него была то ли короткая бородка, то ли длинная щетина. Встреть я его на улице, подумал бы, что это художник или поэт.

Он был худощавый, в дорогом, но практичном коричневом костюме и черной водолазке (или это называется бадлон?). «Костюм» осмотрел нас ироничным взглядом. Меня, полковника, которого я держал в заложниках, солдата, поднимавшегося с земли, второго, вылезавшего из машины, водителя, сжавшегося калачиком на осенней листве.

Мы все посмотрели на него. Он ухмыльнулся, покачал головой и обратился ко мне. Сказал, что у меня в пистолете нет обоймы. Разводит. Ждет, что я уберу пистолет от лысой головы вояки, отвлекусь и начну рассматривать, и в этот момент солдат на меня бросится.

Глядя ему в глаза, я поднял пистолет и выстрелил в его ногу. Точнее, нажал на спуск. Раздался щелчок. Обоймы и правда не было на месте. С одной стороны, это было им на руку. С другой — солдата за такую небрежность отправят на гаупвахту, если они еще есть.

Костюм (такое я дал ему прозвище) сказал военным, что они могут быть свободны, а меня пригласил в особняк. Я отдал до сих пор не пришедшему в себя служивому пистолет и пошел к воротам. За ними оказалось не кладбище, а особняк. Очень большой, из черного камня, с окнами во всю стену.

На территории — ротонда, терраса, несколько беседок, барбекю-зона и даже небольшая сцена. Повсюду охрана. Они не дергались, не целились в меня. Наверное, были предупреждены, что я не опасен.

Это правда, что я им сделаю?

Мы вошли в дом и молча уселись в удобные британские кресла в гостиной. В углу уютно потрескивал камин. Неровные шлифованные глыбы, из которых были построены стены, выглядели уютно. На полу лежала шкура белого медведя. В воздухе пахло теплом дерева и прохладой фильтрованного воздуха.

Камердинер принес два небольших пузатых бокала, бутылку коньяка, налил и удалился. Не ушел, а именно удалился — настолько величаво и аристократично он плыл по комнате.

Костюм с любопытством меня разглядывал. Я сделал глоток алкоголя. Качественный. Затем тоже уставился на собеседника. Кажется, я его раньше уже видел. Только где?

Он сказал, что в газете. Будто прочел мои мысли. Назвал свое имя — Константин Келлер. Протянул руку. Я ее пожал. И вспомнил. Келлер — глава Молота. Ничего себе!

В гостиную зашел полковник. Извинился, положил на столик мои вещи, изъятые при задержании: смартфон, кольцо-змейку и кольцо с Зимием. Замер на секунду, но, не услышав распоряжений, еще раз извинился и вышел. Я даже немного удивился, насколько неуверенным он стал выглядеть.

Кудрявый кивнул мне, чтобы я забрал свои вещи. Я надел кольца и взял смартфон. Он включился. Изменений не было — телеграм, фотографии карты, архивированный чат под паролем и папка в галерее — тоже зашифрованная.

Келлер утвердительно сказал, что это мой смартфон. Я удивленно на него посмотрел: ведь этот факт был столь очевиден. Тогда Костюм пояснил, что в чужих руках он не работает. Встал, отпер сейф и положил передо мной такой же, только разбитый, с застрявшим осколком. На мой вопрос про пароли к информации внутри он развел руками: у него ничего такого не было.

И у него тоже был канал связи с Земли-2! Келлер рассказал, что такой выдавали каждому агенту. Дальше он представился как ВЛ-22. Я ему сказал, что я ВЛ-38. Но признался, что потерял память.

Главный молот сказал, что это ожидаемо: слишком сильные были помехи после Пробоя, при переносе сознания часть данных просто не дошла. Он знает, что я биоконструкт.

Пиджак опять понял, о чем я думаю, и пояснил, что сам он — оригинал. То есть человек. Он опять встал и принес из сейфа папку, положил передо мной. Я начал читать.

Оказывается, протокол «Омега» был создан на случай срыва эксперимента и «неожиданных эксцессов». Катастрофа такого масштаба — ничего себе эксцесс!

Часть группы, состоящей из ученых разных НИИ, была отправлена в Москву, подальше от нашего города. К тому моменту уже несколько месяцев как был найден неизвестный источник энергии именно в Гагаринске. Чувствительные приборы, которые являлись верхом научных разработок, сходили тут с ума. Некоторые физики полагали, что тут истончается ткань между пространствами.

Ну, те, кто верил в интерпретацию Эверетта.

В общем, для какого-то пузыря Алькубьерре нужно было колоссальное количество энергии, близкое к бесконечности. Но