Каста огня - Петер Фехервари

— Я им не доверяю, — прорычала Рив, указывая на солдат в алой броне, которые рыскали по палубе внизу. — Ставленники порченого еретика!

— Еретика, что считает себя мучеником во имя Императора, — заметил Хольт. — Слушай, кадет, это не вопрос доверия. Корабль принадлежит летийцам, мне пришлось взять их экипаж. Кроме того, мы не смогли бы управлять канонеркой вдвоем.

Они стояли на верхней палубе и наблюдали за тем, как корсары-покаянники тяжелыми шагами перемещаются по кораблю, с жесткой целеустремленностью выполняя те или иные задачи. На борту было восемь здоровяков-фанатиков, бритоголовых, покрытых татуировками головорезов, увешанных благочестивыми оберегами и тотемами.

Айверсону эти парни больше напоминали ульевых бандитов на стероидах, чем профессиональных солдат, но их снаряжение свидетельствовало об обратном. Каждый корсар носил нательную броню с зубчатыми наплечниками и конический шлем с боковыми «плавниками», указывавшими на принадлежность владельца к морскому флоту. Вместо лазганов стандартного образца летийцы были вооружены мощными хеллганами, которые подсоединялись к гофрированным ранцам, похожим на раковины.

Корсары, по мнению Айверсона, соответствовали бойцам ударных отрядов более вменяемых полков, но элитные воины Летийских Мореходов имели склонность к лихорадочным молитвам и самобичеванию. По счастью, к боевой дисциплине они подходили так, словно сам Император дышал им в затылок: никогда не расслаблялись в дозоре и стояли на огневых позициях левого и правого борта, словно на службе в храме.

Более прозаичные заботы — управление кораблем и уход за двигателями — ложились на плечи смиренных мореходов-покаянников. Хольт точно не знал, сколько этих исхудалых матросов на борту канонерки, но думал, что не меньше двадцати. Все они, немытые архаровцы со спутанными волосами, почитали корсаров будто святых рыцарей. В ответ достопочтенные господа обращались с матросами как с рабами, постоянно шпыняли и избивали их. Такие проверенные на практике взаимоотношения Айверсон наблюдал бессчетное количество раз. Они могли оказаться прочными, как многослойная сталь, или ненадежными, как гнилая доска.

— Как они могут верить, что подобное отродье служит Богу-Императору? — усмехнулась Изабель.

— Сам Карьялан верит в это, — ответил Хольт, с любопытством глядя на девушку. — Кроме того, он ставленник Небесного Маршала, разве тебе этого мало?

Рив резко взглянула на него.

— Да, сэр, мало.

— Но значок, который ты носишь, утверждает обратное.

— Этот? — Изабель ткнула в серебряную вещицу на лацкане, и на ее лице проступило понимание. — Так вот почему вы не доверяете мне?

— Я такого не говорил, кадет Рив.

— А вам и не нужно было. — Девушка смотрела на Айверсона с горечью, похожей на настоящую. — Небесный Дозор для меня ничто, но, со всем уважением, сэр, вы же звездник.

— Семь Преисподних побери, ты о чем, кадет?

— Комиссар, вас направили на Федру из… из какого-то другого места. — Рив неопределенно указала в небо. — Вы прибыли сюда в высоком звании и с наградами, но я родилась в грязи и крови этой войны, еще одна соплячка среди тысяч детей Гвардии. Мне неизвестны другие миры. Здесь нет Схолы Прогениум, только академии Небесного Дозора, и это единственный путь наверх для таких, как я.