Assassin's Creed. Единство - Оливер Боуден

Я проснулась рано утром, оделась и вышла к двери хижины, где меня ждал собранный чемодан. Я надеялась уехать тихо, но оказалось, что в тесной передней меня ждал не только чемодан. Я увидела мадам Левен, Жака, Элен и мистера Уэзеролла.

Последний протянул мне руку, но явно не для прощания. Увидев мой недоуменный взгляд, он пояснил:

– Твой короткий меч. Его лучше оставить здесь. Я о нем позабочусь.

– Но тогда у меня не будет…

Уперев рукоятки костылей в подмышки, мистер Уэзеролл нагнулся и подал мне другое оружие.

– Абордажная сабля, – сказала я, вертя ее в руках.

– Она самая. Прекрасное оружие для поединков. Легкая, подвижная. Особенно удобна для тесных пространств.

– Какая красивая.

– Еще бы! Конечно красивая. И красота ее сохранится, если будешь о ней заботиться. И не давай ей имени. Поняла?

– Обещаю. – Я встала на цыпочки и поцеловала своего наставника. – Спасибо, мистер Уэзеролл.

Он покраснел:

– Элиза, ты уже взрослая женщина. Взрослая женщина, спасшая мне жизнь. Перестань называть меня мистером Уэзероллом. Я для тебя просто Фредди.

– Вы для меня всегда будете мистером Уэзероллом.

– С тобой спорить, что с чертом, – сказал он, сделав вид, будто сердится.

На самом деле он был растроган до слез.

Я поцеловала мадам Левен и поблагодарила ее за все. Глаза директрисы также были влажны. Отстранив меня, она долго и пристально всматривалась в черты моего лица.

– Я просила вас вернуться из Лондона изменившейся. Я горжусь вами. Перемены были разительными. Вы уезжали сердитой девчонкой, а вернулись молодой, умудренной опытом женщиной. Вы делаете честь Королевскому дому.

Жак протянул мне руку, но я обняла его и поцеловала, вогнав в краску. Мельком взглянув на Элен, я догадалась: они успели полюбить друг друга.

– Он замечательный парень, – шепнула я ей, целуя на прощание.

Провалиться мне на этом месте, если в следующий приезд сюда я не узнаю, что дело движется к свадьбе.

Я надела шляпу и нагнулась, чтобы взять чемодан. Жак порывался мне помочь, однако я замотала головой.

– Спасибо за любезность, Жак, но я хочу дождаться кареты одна.

Так я и сделала. Взяв чемодан, я пошла к грузовой дороге, пролегавшей близ ворот Королевского дома. Здание школы смотрело на меня с высоты холма. Когда-то его окна были для меня символом зла и притеснения. Сейчас они олицетворяли покой и защиту. То и другое я оставляла позади, уезжая во взрослую жизнь.

Ехать от Королевского дома до нашего замка было недалеко. Я едва успела привести в порядок свои несколько растрепанные чувства, а карета уже катила по обсаженной деревьями дороге к дому. Я вглядывалась в знакомые башни и башенки. Настоящая крепость. Вокруг которой во все стороны тянулись сады и лужайки.

У дверей меня встретил Оливье. Вестибюль был полон улыбающихся слуг и служанок. Кого-то я помнила. При виде Жюстины на меня нахлынули воспоминания о маме. Лица других были мне незнакомы. Чемодан понесли в мою комнату, а я решила пройтись по замку. Это не было возвращением после многолетней разлуки. Я постоянно приезжала домой на каникулы. И все же я чувствовала, что вернулась по-настоящему. Впервые за долгие годы я поднялась на этаж, где были мамины комнаты, и вошла в ее спальню.

Поскольку там лишь убирали, но ничего не трогали и не переставляли, возникало сильное, почти полное ощущение ее присутствия. Казалось, она вот-вот войдет, увидит меня, сидящей на ее кровати, опустится рядом, обнимет за плечи и скажет:

– Я очень горжусь тобой, Элиза. Мы оба гордимся.

Я сидела, чувствуя призрачную руку, обнимающую мои плечи. Так продолжалось, пока что-то не начало щекотать мне щеки. Слезы. Только тогда я поняла, что плачу.