Капитали$т. Часть 5. 1991 - Деметрио Росси

Серега задумчиво покачал головой.

— Безопасность-то кусается… Дорогая игрушка! Но с другой стороны — то там взорвут кого-нибудь, то здесь застрелят.

— В гробу карманов нет, — сказал я. — Хорошо, Василий Иванович, мы посмотрим, что можно сделать. Ознакомимся с вашими бумагами. Был рад знакомству.

Василий Иванович с милой улыбкой раскланялся и покинул кабинет.

Я посмотрел на партнеров.

— Какие будут мнения?

— Мутный тип! — заявил Серега, откинувшись в кресле. — Мутный! Оно нам надо, Леха? Спортсмены до сих пор нормально с охраной справлялись. Так они, по крайней мере, свою зарплату получают и довольны — на большее не рассчитывают! А все эти кегебешники? Их только пусти в тему! Нахрен такая безопасность, которая потенциально тебя сожрать может? Ты глаза его видел? Это же акула! Сожрет и не вспомнит, дальше поплывет. Хуже уголовников — те, хотя бы, простые и понятные!

В словах Сереги, конечно, доля истины была, и даже немалая… Но…

— Спортсмены — это не безопасность, — ответил я. — Это художественная самодеятельность. Только выглядят грозно. А вопрос все равно придется решать, дело разрастается, недоброжелателей у нас меньше не становится, а времена наступают — сами понимаете… других спецов один хрен не будет. Только такие.

— А мое мнение такое, — сказал Валерик, — безопасностью рано или поздно заниматься придется. Леха прав, спортсмены наши — это не охрана. Но нужно, чтобы этот Василий Иванович с коллегами на коротком поводке сидели, если мы с ними действительно работать будем. Контролировать их нужно, короче. Чтобы им всякая херня в голову не лезла. Нужно в натуре узнать, за что этого типа из «конторы» выгнали.

— По поводу контроля — это верно, — согласился я. — Это ты правильно мыслишь, Валер. Я с Мишей Афганцем обговорю подробно этот момент — насколько он их контролировать сможет?

— И, кстати, — мрачно перебил меня Серега, — получается, что в силовом отношении мы полностью от этого Афганца зависим. Не дело! Сегодня-то у вас дружба, а вдруг завтра что не так пойдет?

— Серега, — сказал я, поморщившись, — давай решать проблемы по мере их поступления. — Ты против, короче?

— Воздерживаюсь, — буркнул Серега.

— Ты, Валер? — посмотрел я на Валерика.

— В принципе, не против, — сказал он, — но нужно все подробно пробить об этих людях. А против Афганца я ничего не имею! Бабки с сахарного завода заходят такие… Елки-палки, пацаны! Мы же год назад даже не мечтали о подобном!

— Бабки большие, — согласился Серега. — И расходы большие. И мороки столько, что от этих бабок не успеваешь удовольствия получать! А нахрена бабки, если от них никакого кайфа нет? Нет, я все понимаю, что время золотое стоит, ковать железо нужно, пока горячо… но мне как-то не так это все представлялось!

— Как же тебе это все представлялось? — спросил я, с интересом глядя на Серегу.

— Да хрен знает, — он недоуменно пожал плечами, — как-то думалось, что если у тебя много денег, то никаких напрягов, все в кайф. Сидишь спокойно, отдыхаешь где-то под пальмой! А напрягов столько, сколько у меня в жизни не было!

— Отдыхать на пенсии будем, — отрезал я. — если доживем, конечно.

Суеверный Серега три раза постучал по столу.

Славик, директор сахарного завода, загорелся идеей — зайти на химкомбинат. В своих мечтах он представлял себе что-то вроде концерна, в состав которого бы входило несколько заводов, банк и обширная сеть розничной торговли. Обладая обширными связями, Славик выяснил, на чем делаются главные деньги химкомбината. Оказалось, что на базе комбината было открыто совместное предприятие — советско-венгерское. Минеральные удобрения шли на экспорт за твердую валюту.

— Много кто так делает! — заявил Славик, глаза которого горели в ожидании будущих барышей. — Но они фактически вывозят в пять раз больше, чем декларируют! Понимаете⁈

— Что уж непонятного, — усмехнулся я.

Действительно, все было понятно. Экспортеры обязаны сдавать валюту по смешному официальному государственному курсу. И работать только через Внешэкономбанк. Но дельцы с химкомбината этот запрет обошли — большую часть товаров вывозили нелегально, скорее всего, договорившись с контролирующими органами, а значит — могли утаить от продажи государству большую часть валютной выручки.

— А директор совместного предприятия — человек Давида Абхаза! — торжественно объявил Славик. — Прикиньте теперь, какие там бабки! Директор комбината там в доле, само собой! Если получится убрать директора комбината и поставить своего, то эту схему мы тоже себе заберем!

Славик горел энтузиазмом и рвался в бой.

Глава 21

Письма трудящихся с химкомбината в нашу газету обошлись очень недорого. В газете появилась разгромная статья о том, что на предприятии кризис, зарплата у рабочих не растет, как им выживать в стремительно меняющихся условиях — не очень понятно. А тут еще все те же трудящиеся в анонимном письме сообщают, что возле комбината трутся какие-то подозрительные дельцы, зарегистрированы подозрительные фирмы, через которые дефицитная продукция во всю идет за рубеж. Наживающиеся на народном горе злодеи гребут валюту, как не в себя, а трудовой коллектив доедает последний хрен без соли, забыл о санаториях и чахнет день ото дня. Статья вышла правдивая, хорошая. Главред получил премию — сто долларов. Очень серьезные деньги, между прочим. А журналист, написавший статью — всего полтинник.

Депутаты городского совета, узнав о творящемся в химической промышленности беспределе, и подстрекаемые Борисом Борисовичем, конечно же, возбудились. Было проведено заседание, сказано несколько гневных речей, написан запрос в прокуратуру и даже создана какая-то депутатская комиссия. Борис Борисович, вместе со своими организаторскими способностями, обошелся нам в десять тысяч «зелени». Стоимость порядочной иномарки.

По запросу городского совета возбудилась областная прокуратура. На комбинат была направлена проверка, которая, конечно же, нашла массу интересного — от нарушения финансовой дисциплины до банального воровства. Результатом стало уголовное дело и отстранение директора комбината от должности. Связанные с комбинатом фирмы тоже попали под раздачу — с выемкой документов и арестом счетов. Стоила вся эта прокурорская свистопляска семьдесят пять тысяч долларов, джип «Ниссан» и три трупа. По этому поводу я еще раз встретился с городским прокурором.

Встреча прошла в кафе «Мороженное». Прокурор был сосредоточен и деловит.

— Одним словом, все сложно, — заявил он, напустив на себя серьезный вид. — Пока все по плану. Но…

— Вы мороженного закажите, — посоветовал я. — Здесь пломбир — лучший в городе! От жары — первое дело!

— Чего? Пломбир? — удивился он. — Нет, я сладкое как-то… не очень. В общем, все непросто по вашему делу. Могут быть сложности.

— Мы бабки заплатили. И