Олегархат районного масштаба - Квинтус Номен

было строительство БАМа – и это строительство уже началось. Не просто началось, а просто невероятными темпами шло. Больше того, уже дорога дотянулась аж до Таксимо – со стороны Тынды дотянулась, но добираться туда по рельсам было далеко, долго и мучительно: через Транссиб крюк до Новой Чары получался больше двух тысяч километров, из которых восемьсот составляла одноколейка с редкими разъездами, пропускающая дюжину эшелонов в сутки. А просто приехать туда и начать копать медную руду было в принципе возможно – но тогда бы удоканская медь получилась бы в разы дороже любой импортной. А чтобы она стала подешевле, там требовалось выстроить очень много всякого разного, включая городок тысяч на сто населения, электростанцию мощностью под гигаватт, много прочего – и вот для строительства всего перечисленного и еще большего неперечисленного требовалась уже «нормальная железная дорога».

Железнодорожники продемонстрировали чудеса фантазии: они спроектировали и начали строить «горную дорогу» через Северо-Муйский хребет, которую обещали к началу шестьдесят третьего года достроить – но там уклоны были такие, что очень неспешно на двойной-тройной тяге по этой дороге можно было протащить эшелон всего лишь из десятка вагонов, так что «всерьез» они решили строить большой тоннель. И даже начали туда все нужное подтягивать (в результате на Удокан вообще транспортных ресурсов не оставалось). Но у меня в памяти засело, что при постройке тоннеля случилась куча тяжелых аварий, толпы народу погибли – и после того, как я напрягла память и по возможности вспомнила, что же там на самом деле произошло, организовала команду для проектирования роботизированного горнопроходческого комплекса.

Заказала потому, что я куда как лучше, чем современные горные инженеры, знала, как правильно копать тоннели в граните. Не в деталях, а в очень общих чертах, конечно, но знала. Когда в стране наступила катастройка, мои заводы не брезговали даже самыми мелкими заказами, и тогда дед через какие-то свои «старые связи» подписался на поставку элементов автоматики с северными корейцами. Автоматики для горно-проходческих комплексов, как раз такие тоннели и копающих. Точнее, для одного такого комплекса: у людей Ким Ченира на большее денег не было. У них и на один денег не хватало, но один комплекс они все же построили – и тоннели стали копать в невероятных количествах и с потрясающей скоростью, хотя их комплекс так и остался «недоделанным». Но благодаря даже тому, что они доделать смогли, на постройку тоннеля они были в состоянии отправить многие тысячи копателей с отбойными молотками, и эти тысячи уже не мешали друг другу…

Идея комплекса была примитивна: сначала буром сверлилась тридцатисантиметровая горизонтальная дырка в граните (корейцы полтораста метров высверливали меньше чем за сутки), затем новая «насадка» насверливала по стенкам шпуры по двадцать сантиметров и распихивала по ним патроны с гексогеном. Потом патроны взрывались, щебенка из получившегося ствола выгребалась (опять хитрой машиной) и получался тоннельчик диаметром в метр-двадцать. Процедура со шпурами повторялась (правда уже с сорокапятисантиметровыми) – и примерно через неделю получался тоннель диаметром под два с половиной метра. В него запихивался конвейер, который выводил из тоннеля новую щебенку, а сверлильно-взрывальный комплекс переезжал на полтораста метров вперед и приступал к сверлению дальше.

Хитростей на самом деле в комплексе было много и автоматика для него была очень непростой, так что я даже примерно не представляла, как ее сделать. Но общую идея я точно знала (и даже, трижды побывав в Корее, лично на комплекс поглядела), так что задание я инженерам выдала с полным пониманием того, что хочу получить в результате. Потому что даже если вода с песком и щебнем под давлением в десятки атмосфер в тоннель хлынет и смоет этот комплекс к чертям собачьим, то ну и хрен с ним, а если эта вода угробит много народу, то ну его нафиг: люди – дороже любой железяки. И именно тот тезис я постаралась разработчикам донести. Судя по тому, как парни приступили к работе, мне это удалось – а вот мне кое-что доносить стала Лена.

Она зашла ко мне в кабинет примерно через неделю после нашего с ней разговора о Ряжске и молча положила мне на стол довольно толстую папку:

– Вот, почитай, тебе, я думаю, понравится. То есть сначала точно не понравится, но ты все же себя перемогни и дочитай до конца.

– А то что?

– То, что ты просила: результаты расследования по Ряжску.

– А не понравится потому, что там вообще всех поголовно надо будет?

– Ты сначала почитай, а я пойду, у меня дел еще много. И знаешь что, если тебе снова на ком-то захочется злость сорвать, заходи ко мне.

– На тебе злость срывать предлагаешь?

– Нет. Но ты у нас девочка крепкая, однако и я не промах и уж пару оплеух вразумляющих дать тебе смогу. А потом смогу и убежать…

С этими словами она именно убежала, а я принялась читать то, что она мне принесла. Ну что же, мне действительно с Леной очень повезло: она все для себя списала на мой токсикоз. А я лишний раз убедилась в том, что правильные решения принимаются при наличии правильной же информации. А у меня, оказывается информация была, мягко говоря, неправильная…

И прежде всего у меня была даже не неправильная, а абсолютно ложная информация о правилах прописки, записи в очередь на улучшение жилищных условий и вообще о том, как люди в СССР решали свои «жилищные проблемы». Потому что сама я этими вопросами не интересовалась: работать-то я начала, когда Советского Союза уже не было и «всё изменилось», а поступавшая «информация» из прессы и сети была, мягко говоря, полным и откровенным враньем.

Про тех же «беспаспортных и бесправных колхозников»: селянину, чтобы покинуть родной колхоз, требовался документ. Но всего лишь документ о том, что он действительно селянин и проживает там-то и там-то: паспортов-то у них за ненадобностью не было, и хоть какое удостоверение личности все же было нужно. Но справка требовалась вовсе не «от председателя, разрешающего мужику выйти из колхоза», нужные справки выдавал и сельсовет, и участковый милиционер. Председатели тоже такие выдавали – но «колхозные» были нужны лишь в том случае, если мужик на рынок повез грузовик картошки. А если без картошки… причем справки и сельсовет, и участковый были обязаны выдать по первому же запросу: такие же требовались и если крестьянин в район решил в больницу на обследование поехать. Неотложная помощь, конечно, всем людям оказывалась и документы при этом не