Возвышение на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский

Я прикинул, что Хорвен не сможет подняться без посторонней помощи и отправил её кружным путём, предварительно сбросив схему подземелий. Гончая должна была выскочить на поверхность у самого берега — там, где сбрасываются сточные воды. Дальше моей девочке следовало занять позицию у канала, отделяющего город от Бастиона и дожидаться меня, избегая других людей и никого не перемалывая в фарш. Как только гончая скрылась за поворотом кирпичного коридора, я позволил очередному летуну поднять себя в воздух.

Дружинин уже командовал своими людьми, распределяя зоны поражения и высылая прыгунов на разведку. Солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом, и наш пустырь был как на ладони. Вот только все диверсанты уже включили иллюзионы — и они заработали!

Перед тем как исчезнуть, Дружинин бросил на меня внимательный взгляд. И в этом взгляде читалось… опасение. Кинетик понял, с кем имеет дело. А ещё в глазах командира штурмовиков не было привычной уверенности. Он понял, отчётливо и без компромиссов, что меня придётся держать в голове, как важную деталь уравнения.

Натягиваю капюшон, врубаю свой иллюзатор.

Почему-то эти штуковины в разных частях света называются по-разному. Иллюзионы, иллюзаторы, покровы, флеры, морганы. Не суть. Главное, что работают, если не заблокированы другой артефакторикой.

— Идём на позицию, — раздался из пустоты голос капитана.

— Принял.

Хорвен скинула мне образ сочащегося влагой туннеля, под потолком которого тянулась обмотанная утеплителем труба. А ещё там мягко флюоресцировали световые полосы — инопланетная технология, которая даже в аристократических домах почти не встречалась. Новые картинки высветили людей, перетаскивающих гофрированные ящики из серебристого металла. Похоже, мы застали обороняющихся за важным занятием — монтажом дополнительных линий защиты.

Я отдал приказ, и гончая атаковала.

Пара минут — куча изуродованных трупов.

Ибо нефиг.

Пустырь и окружавшие его пакгаузы находились чуть севернее портовой зоны, в устье реки Оулуйоки. Огибая все эти однотипные кирпичные сооружения, я видел поднимающиеся в свинцовое небо мачты и краны. Невидимки, в которых превратились имперские штурмовики (прикольное название), даже не оставляли цепочки следов на снегу. Подступы к пакгаузам были перепаханы здоровенными лапищами мехов и прочей боевой техникой.

Добравшись до железнодорожной колеи, заметённой снегом и не используемой уже несколько недель, я остановился. Открыл перед глазами мыслекарту, сверился с расположением виртуальных улиц и проложил кратчайший маршрут.

Никаких признаков сражения.

Удивительно, но мы продвигаемся средь бела дня, и никто не бьёт тревогу!

И это при том, что исчезло целое механизированное соединение.

Иллюзия была почти идеальной. Мы двигались невидимым клином по заснеженным задворкам порта, и тишину нарушал лишь хруст снега под сапогами да отдалённый крик чаек. Но это спокойствие было обманчивым, словно тонкая плёнка льда над ледяной водой. Я чувствовал это кожей — город, этот Бастион, уже знали о нашем присутствии. Враги просто выбирали момент для нападения.

Мы миновали очередной длинный пакгауз, и перед нами открылся вид на внутренний портовый канал. И тут я увидел её.

У главного причала, почти вплотную к старым деревянным сваям, стояла подлодка. Это был не просто корабль — это был настоящий левиафан, чудовище из клёпаных пластин и вспучившейся надстройки. Корпус цвета мокрого асфальта был утыкан заклёпками размером с кулак. Над водой возвышалась рубка, больше похожая на бронированную башню с узкими смотровыми щелями. Перископ, воткнувшийся в серое небо, был окружён перилами ограждения. По борту виднелись странные механические манипуляторы, сложенные, как клешни гигантского насекомого, а на носу красовалась выцветшая эмблема — стилизованный морской дьявол с якорем в лапах. От всей этой конструкции веяло неумолимой, грубой силой и запахом машинного масла.

Символика показалась мне смутно знакомой.

Не удивлюсь, если субмарина принадлежит Наска.

Именно оттуда, со стороны канала, и донеслись звуки боя. Не крики, не звон мечей — а глухой, сокрушительный хлюп, словно кто-то швырнул в грязь огромный кусок мяса. Один из наших невидимых штурмовиков, шедший на правом фланге, вдруг материализовался, вернее, то, что от него осталось. Его тело было сплющено в лепёшку, словно по нему проехал паровой каток. Невидимость отключилась в момент смерти.

— Контакт! — прорычал из пустоты голос Дружинина. — Пси-молот! Рассредоточиться!

Но было уже поздно. Над самой землёй пронеслась невидимая сила, и снег перед нами вздыбился волной, обнажив мёрзлую грязь. Ещё двое наших взвыли от боли, хватая себя за головы, их иллюзаторы мерцали и гасли. Сепаратисты выставили против нас телепатов, которые били не по телам, а по разуму, вырубая сознание и ломая психическую защиту.

И тут ад вырвался на свободу.

С крыши ближайшего склада спрыгнула фигура в плаще. Ещё в полёте новый противник раскинул руки, и пространство перед ним заколебалось от жара. Воздух вспыхнул, и сгусток чистого пламени, похожий на огненную птицу, ринулся в нашу группу. Пиромант. Крики стихийников слились с руганью Дружинина.

— Гаси его! Морозьте к хренам!

Двое наших, те, кого держали в середине, рванулись вперёд. Они не стали левитировать — просто исчезли и тут же появились на земле перед пиромантом. Из их рук вырвались сгустки ледяной энергии, но пламенная птица уже врезалась в землю, подняв фонтан огня и пара. Я увидел, как один из криомантов отлетел в сторону, его полушубок дымился.

А потом началась настоящая мясорубка. Из-за углов, из подворотен, словно из-под земли, появились невидимые убийцы. Сепаратисты. Засверкали клинки. Зазвенела сталь о сталь, послышались хрипы, крики ярости и боли. Телепортирующиеся убийцы-прыгуны с обеих сторон мгновенно появлялись, наносили удары и исчезали, оставляя после себя кровавые фонтаны. Кто-то из наших кинетиков пытался давить противника силой мысли, сминая чужих бойцов в лепешки, но на него тут же находился свой, отвечая тем же.

Я прижался спиной к холодной кирпичной стене, стараясь не попасть под раздачу. Мой наган и кусаригама были бесполезны в этой бойне сверхспособностей. Я видел, как Дружинин, став видимым, парировал удар двуручного меча своим клинком, а потом отбросил нападавшего ударной кинетической волной, швырнув того прямиком в стену пакгауза с такой силой, что кирпич треснул.

Весь этот хаос — взрывы пламени, летящие тела, невидимые атаки, звон стали и хруст ломаемых костей — разворачивался на фоне мрачной, прибывшей из неведомых краёв субмарины, которая молчаливо наблюдала за резнёй, как некое древнее божество.

И тут мне стало понятно, что миссия стремительно проваливается в жопу.

Прямо на моих глазах лучшие одарённые России и Европы безжалостно уничтожали друг друга. А ведь перед нами стоит задача взять штурмом Бастион.

Лизарк недвусмысленно намекнула, что в случае