Почти цивилизованный Восток - Екатерина Лесина

Кого-нибудь…

Да, кого тут позовешь, кроме любезнейшего Шверинсона, который сейчас с Байни занят.

- И что дальше? – Милисента вздохнула прежде, чем сунуть кусок лосося в рот. – Если вот…

- Дальше… мы справим тебе приличный гардероб. Дадим сообщение в газете. Устроим вечер, чтобы те, кто пожелает, могли познакомиться с тобой.

- Мне это уже не нравится.

- Далее последует представление ко двору. Все-таки ты леди Диксон.

- Совсем не нравится.

- Вот, в принципе, и все… дальше по желанию. Обычно леди участвуют в светской жизни. Вечера, ассамблеи, балы. Но если не хочешь, то никто тебя не заставит.

Поглядела Милисента недоверчиво.

- А что с аукционом? – Чарльзу почему-то было неловко. Будто его на вранье поймали. Но… но ведь и вправду не обязательно посещать балы. И… и может, ей даже понравится. Августе ведь нравилось. И матушке. И… - С тем, на котором побывал твой брат.

- Да… - она почесала ухо. – Знаю я не так, чтобы много. Эдди не болтливый, когда оно работы касается. Просто накипело. Сказал, что собрались богатые придурки редкости торговать. Что выставляли там… картину какую-то, за которую сорок тысяч золотом отвалили. И еще артефакты. Если бы только их, он бы и молчал. Но еще людей торговали. Да… так вот. Там с чеками возиться никто не станет. Золота с собою тоже много не повезешь. И порой торговали на камни. Или на вещицы какие, из числа особых. Оценщик имелся, который сумму говорил. А еще можно было устроить свой аукцион. Развлечение, стало быть.

- Спасибо, - сказал Чарльз вполне искренне.

- Да не за что… там все хреново закончилось. Дракой вроде. И клиента пришлось вытаскивать. Эдди потом сказал, что было искушеньице под шумок ему шею свернуть. Ну да он, если слово дал, сдержит… так вот, девчонка из хорошего рода. Чистая. С даром. Торговаться будут крепко.

И золота действительно много не утащишь.

- Орвудам сказал? – уточнила Милисента.

- Нет пока.

- Скажи. Авось чего-нибудь этакого сыщется, чтоб предложить. Ну и Эдди… все-таки втроем пойдем.

- Нет!

- Чарли, - поглядели на него с укоризной. – Вот ты… погляди, привез меня, бросил одну. Где шлялся? Одним богам ведомо, где шлялся. А теперь заявился и говоришь, что собираешься в злачное место. Запомни. Женатые люди в одиночку по злачным местам не ходют!

Милисента вздохнула и добавила:

- А мне давно уже кого-нибудь убить охота.

Стало и вправду неловко. Будто он, Чарльз, отказывает жене в маленьких радостях.

Эдди вернулся к себе.

Вымок.

Мерзкий город. И дождь мерзкий. Такие осенью идут, чтобы не дождь даже, а взвесь водяная, зыбкая. И этой зыбью дышишь, глотаешь, отчего во рту поселяется мерзкий привкус.

Серое все.

Каменное.

И камень этот давит, давит, того и гляди, обрушится, погребет под собою. Главное же, если подумать, то город Мастеров мало от нынешнего по виду отличался. Но там оно как-то полегче было, что ли? А тут…

Он выругался, когда нога, ступив на землю, в эту самую землю провалилась. Желто-зеленая река, больная, как и все тут, подмыла берега. Дно старой лодки, которую удалось сторговать за пару монет, пропускало воду. И Эдди вычерпывал её, да только без толку.

Сапоги промокли.

Не сразу, конечно, но промокли. А теперь вот и грязь их облепила. Вода пропитала и куртку, стекая с неё тонкими струйками. И вид у Эдди стал вовсе неблагонадежным, а потому на перекрестке за ним увязался очередной полисмен. И шел до самого отеля.

Дерьмо.

Все дерьмо… и новости не лучше.

По ступеням Эдди поднимался бегом, оставляя на мокрой красной дорожке куски грязи. И преисполненный праведного возмущения взгляд швейцара долго жег спину.

Ничего.

Не прожег.

Очередной даме, которая изобразила ужас, Эдди подарил широкую улыбку, и ужас стал непритворным… злость – плохой советчик. Но сейчас справиться с собой не выходило.

Подняться.

Раздеться.

Выставить сапоги за дверь. Стянуть мокрую рубашку… одежды было немного, и матушка намекала, что Эдди стоит заняться гардеробом.

Потом.

Вытереться.

Он с тоской подумал о ванной, от которой не отказался бы. Но… тоже потом.

Эдди натянул рубашку, слабо пахнущую пустыней. Скомканную мокрую одежду отправил в угол. Огляделся. Сел.

Место… не самое лучшее. Что-то было не так с этим городом. Неправильно. Пальцы коснулись костяной дудки… и отложили в сторону.

Слишком… опасно?

Пожалуй.

А еще страшно. Тогда-то у него получилось, но это случайность, не более. Стечение обстоятельств. Шаман из него по-прежнему никакой, кто бы что себе ни думал. А стало быть, опасно.

Да и есть способ проще.

Свечи.

Их Эдди лично выбирал в лавке. Еще пытались подсунуть мешаные, со свиным жиром, а то и вовсе слепленные из старых огарков. Нет, ему восковые надобны. Самые лучшие.

Травы.

С травами и того хуже. В аптеке на него глядели снисходительно и все твердили, что это он, Эдди, в травах не разбирается, а сами труху какую-то совали. Мол, это и есть ромашка.

Клевер.

Шлемоголовник.

Но ничего. Нашел.

Травы он растирал пальцами, ссыпая труху в белую фарфоровую ступку. Туда же добавил крупной соли, пожалуй, единственное, что получилось купить легко, хотя и дорого.

Круг Эдди насыпал ровный. Свечи расставил. Руку… потом, как все закончится, он с Орвудов стребует за кровь по полной. Но почему-то эта мысль не согрела.

Деньги…

Денег вечно не хватало, пусть матушка и Милли никогда не жаловались, но он и без жалоб видел, что дом разваливается, что он стар и холоден, что дров мало, а угля и вовсе нет, потому как дорог безбожно. Что… все видел.

Понимал.

А не умел заработать достаточно. Теперь вот вроде и… а все равно не хватит. Нет, тот человек, с которым Эдди встречался утром, принес и деньги. Несколько тугих свертков с золотыми монетами. Но это ведь матушкины…

Эдди мотнул головой.

Потом. Девчонка ждет и… и надо пробовать. Если у этой малышки вышло, то и у него должно бы получиться.

Свечи загорались одна за другой, и травы, повинуясь жесту, поднялись, подхватывая огонь. Запахло пустыней. Пеплом.

Болью.

Кто-то рядом вздохнул горестно-горестно… заблудшая душа? Она потянулась к Эдди, но остановилась на краю соляного круга, а рядом с ней возникла другая. Эдди пока не видел их целиком, лишь размытые тени, но присутствие ощущал.

Как и эмоции.

Отрешиться.

Хороший