Адвокат Империи 12 - Ник Фабер

Тут, конечно, он был прав. Но имелся один нюанс. Если все пойдет именно так, как мы хотим, и Генри будет настаивать на том, чтобы решение было вынесено другими землевладельцами, на что по праву фамилии и сути дела имеет право, то даже не имеющие подтверждения, но достаточно убедительные бумаги могут сильно испортить нам все процесс.

И я был на сто процентов уверен в том, что Вячеслав не мог этого не знать. Более того, судя по тем эмоциям, что крутились у него в голове, он понимал это точно так же ясно, как и я сам. Просто не хотел упоминать лишний раз, чтобы не тревожить Анну.

Пока я думал, автомобиль свернул на перекрестке и направился к центру города, где располагалась фирма старого друга Молотова. Мы остановились там всего на минуту, чтобы Вячеслав вышел, а сами направились к зданию суда, где нас уже должна была ждать Лора.

До начала заседания было еще больше двух часов, так что, думаю, мы все успеем.

* * *

Захария сидел за столом, просматривая лежащие перед ним бумаги. Одну за другой он переворачивал страницы, внимательно читая отпечатанный на белых листах текст. Несколько раз он возвращался назад, чтобы убедиться, что ничего не пропустил, после чего вновь продолжал читать, уделяя особое внимание молодой женщине на фотографии.

— Откуда у вас эти документы? — наконец спросил он, подняв голову, и посмотрел на расслабленно сидящего в кресле Генри.

В противовес своему вчерашнему состоянию, сейчас его клиент выглядел абсолютно спокойным и даже в каком-то смысле безмятежным.

И это насторожило Захарию. Он привык знать, с кем работает, а потому достаточно хорошо знал о несдержанности и горячем нраве своего клиента.

— То, откуда они у меня, тебя волновать не должно, — медленно произнес Генри и, с явным удовольствием на лице, затянулся сигарой.

Захария подавил желание раздраженно цокнуть языком и вновь взглянул на бумаги.

— Должно, — не согласился он. — Потому что суд не примет это как доказательство. Они потребуют подтверждения подлинности ваших слов.

Взяв бумаги, Захария сложил их в папку и показал ее своему клиенту.

— А вот это, — он даже папкой потряс, чтобы привлечь к себе внимание Харроу, — не более чем бумажки. Я прямо сейчас, всего за десять секунд смогу придумать три или четыре варианта, которыми они смогут исключить эти документы из дела…

Захария все говорил, стараясь максимально объяснить своему клиенту всю… не то чтобы опасность использования таких документов. Скорее, опрометчивость такого шага. Потому что, будучи хорошим адвокатом, он понимал — профессиональный юрист может обернуть любое преимущество своего противника выгодой в свою сторону. Да, порой это может быть невероятно сложно, почти невозможно, но такая возможность оставалась.

А сам Захария, как бы он ни старался показывать обратное, своего противника уважал. О Молотове он знал исключительно по документам и репортажам о тех делах, которые тот вёл у себя в Империи. И то, что Смит узнал о нем, вызывало у него достаточное уважение к навыкам этого человека, чтобы начать… нет, не опасаться, а скорее относиться к нему с осторожным почтением.

Глуп тот человек, который недооценивает своих противников. Но и переоценивать их не стоит.

А вот его клиент, похоже, о таких вещах даже не думал.

— Это не важно, — отмахнулся от его слов Харроу и небрежным движением стряхнул пепел в стоящую на столике рядом с ним пепельницу. При этом сделал это не глядя, даже не обратив внимания на то, что часть сигаретного пепла упала на лакированное дерево. — В любом случае, я хочу, чтобы решение об этом деле принимал не судья.

В его голосе прозвучало настолько глубокое злорадство, что Захария просто не мог его не заметить.

— Нет, — резко произнёс Смит. — Я уже говорил вам, что это не выход. Обращаться за решением к свидетелям процесса — это ошибка!

— Я считаю иначе…

— Вы погубите дело, — настойчиво продолжил Захария. — Вы и так поставили нас в сложное положение своим визитом к Анне Харроу…

Едва только он это сказал, как по лицу Генри скользнула гримаса отвращения. Но, к удивлению Смита, сейчас это выражение на его лице оказалось ничем большим, чем секундным проявлением эмоций. И это было странно. В прошлый раз упоминание этой женщины моментально вывело его клиента из себя.

А здесь такое удивительно спокойствие.

— Это уже не имеет значения, — поразительно спокойным и даже в каком-то смысле довольным тоном произнёс Генри, затягиваясь сигарой.

— В каком смысле? — не понял Захария.

Его клиент молча выдохнул колечко дыма и несколько секунд умиротворённо наблюдал за его полётом по воздуху, прежде чем ответить.

— Всё, что тебе нужно будет сделать, Смит, — наконец произнёс он, — это прийти в зал суда и потребовать, чтобы решение по этому делу было рассмотрено с участием свидетелей процесса. Большего от тебя не требуется.

Это звучало как какой-то бред. Захария, столько сил потративший на это дело, просто не находил адекватной и объективной причины так глупо рисковать.

Каждый судебный процесс, который так или иначе касался прав или же собственности землевладельцев Конфедерации, всегда проходил с участием отобранных для этого свидетелей. Как правило, их всегда было пятеро. Из других штатов. Не связанных деловыми или же какими-либо другими отношениями с противостоящими сторонами. Именно они в случае чего могли вынести своё решение, которое превалировало над решением суда.

Потому что, чтобы что ни говорили, но слово землевладельцев в конечном счёте было законом.

И тем не менее Захария не собирался сдаваться.

— Генри, я ещё раз прошу вас одуматься и следовать моим рекомендациям…

— Ты сказал «следовать»? — резко спросил Генри, и в его голосе появились жёсткие нотки. — Считаешь, что ты имеешь право мне приказывать?

— Считаю, что имею право давать вам рекомендации в области, в которой вы не обладаете достаточными знаниями, — перефразировал его слова Захария так, чтобы фраза «если ты тупой, то не лезь туда, где ничего не понимаешь» не слишком явно читалась между строк. — Землевладелец Тёрнер нанял меня именно для того, чтобы я выполнил свою работу. А вы прямо сейчас пытаетесь вставлять мне палки в колёса и мешаете…

— Тебя наняли, чтобы ты представлял мои интересы,